Что сказал табачник с Табачной улицы. Киносценарии
Шрифт:
Дик с проклятьями попробовал поймать шест рукой, потерял равновесие, запорхал, как птица, руками и, наконец, обрушился на солдата, накрыв его плащом. Солдат не отличался храбростью, побарахтавшись на земле под плащом, он ударился в бегство и мгновенно исчез между поленницами.
По всему замку залились собаки. Над головой Дика грохнули ставни, и свет в окне Джоанны исчез. Дик посвистел, но окно оставалось темным, даже не видно, где окно, а где стена. Дик поискал камешек, но вместо камешка обнаружил оставленный им жбан пива. Он подстелил плащ и только уютно устроился под крышей дровяника
Впереди, качаясь, шел звонарь, за ним с большой плошкой, в которой плавал горящий в жире фитиль, шлепал солдат, на которого рухнул Дик. Дика, сидящего у поленницы, они не видели.
— Здесь, — выдохнул солдат и высветил место на стене, где еще недавно висел Дик. Затем провел плошкой, показывая фантастическую траекторию полета Дика, ткнул ее в место его воображаемого приземления и застонал от ужаса.
Сложив перед собой передние ноги с раздвоенными копытцами крест-накрест, на него внимательно и серьезно смотрела белая бородатая коза.
— Так, — пискнул звонарь и закрыл глаза. — Та-а-а-ак!
Терпеть дальше было выше человеческих сил.
— Теннисон и Гроу, — тихо сказал Дик в горлышко пустого пивного жбана, — это вы?
Оба затрясли головами, отказываясь.
— Это вы-и? — настаивал Дик. — Это вы-и-и-и!..
В дрожащем свете пляшущей в руках у солдата плошки коза пожевала губами и кивнула головой.
— О-о-о-у! — взревел солдат и ринулся в постыдное бегство.
— А-а-а! — заверещал звонарь, дикими прыжками догоняя солдата.
— У-у-у! — выл им вслед совершенно счастливый Дик.
Захлопали ставни в башне. Брякнул сторожевой колокол на стене. Короткой молнией пролетела пущенная со стены горящая стрела, воткнулась в землю, осветила на несколько секунд кусок двора, лужи, телегу с разбросанными оглоблями…
Пакля, накрученная на стрелу, прогорела, и всё опять погрузилось в темноту.
— Кто там? Шкуру подпалю, — пообещал со стены сердитый простуженный голос.
Шум в замке затих, собаки унялись. Ставни Джоанны были закрыты. Моросил дождь, было темно и тихо.
Взвалив несчастную козу на плечи, то хихикая, то пыхтя и отдуваясь, Дик с трудом поднимался на стену. Широкая, вся в выбоинах, стена уходила в темноту красными пятнами догорающих костров. Сырой порывистый ветер время от времени заставлял костры вспыхивать ярче, бил дверцами деревянных ящиков с воинским припасом. Дик с козой на плечах подкатил ногой к краю стены сильно дымящееся полено, боднул головой болтающийся на веревке плоский лист железа — вызвал караульного — и, услышав далекий стук подкованных сапог, спустился на несколько ступенек по приставной лестнице, выставив козу прямо за дымящимся догорающим бревном. В последний момент, когда шаги были уже близко, он успел достать из кармана яблоко и вбить в пасть козе так, чтобы бедняга не могла его ни откусить, ни выплюнуть. Перевел дух, дунул в жбан с пивом, отчего тот издал протяжный жалобный звук. Не то вой, не то стон. Уверенный стук подков мгновенно замер, ветер в тишине еще громче застучал ящиками, коза в руках Дика рванулась и заскрипела копытцами по камню. Дик поддал вою. На стене лязгнуло и застучало.
— Остановись, Беннет Хэтч, — отчаянно завыл Дик в горлышко пивного жбана. — Остановись и закрой глаза, а то иначе они вытекут.
Передышка была необходима Дику для того, чтобы перехватить козу, которая пыталась копытом въехать ему по лбу.
Беннет Хэтч — тяжелый длиннорукий человек с неумным изрытым оспой лицом — старательно жмурил глаза и трясся так, что Дику было слышно, как позвякивает на нем кольчуга.
— У-у-у! У-у-у! — Дик еще подул в жбан, проверяя настройку инструмента, и посоветовал: — Открой глаза!
Хэтч открыл глаза и тут же закатил их.
В неярком свете чадящего и догорающего бревна мученически задранная голова бородатой козы с яблоком во рту являла жуткое зрелище.
— Старый вонючий грешник, Беннет Хэтч, это ты?
Ответом было долгое молчание.
— У-у-у-у!.. — поддал Дик, испугавшись разоблачения.
— Это я, — ответил слабый голос.
— Собирайся, — Дик коршуном взмыл от счастья, заговорил мимо горшка и, сразу испугавшись разоблачения, поддал страху. — У вас здесь хо-о-олодно… я замерз…
— Ей-богу, я ничего такого не сделал, — заныл бедный Хэтч и всхлипнул. — Я совсем не готов. Отпусти меня… Я очень тороплюсь. Мне надо срочно пожертвовать все, что у меня есть, на храм. Это будет очень красивый храм… У меня есть отпущение по всей форме… Я могу сбегать принести… Ей-богу, тут какая-то ошибка. Может, ты пришел за Картером… Мы немного похожи… Он как раз плох… Я бы мог проводить тебя. Какая тебе разница? — неожиданно Хэтч тяжело зарыдал.
— Перестань выть, может, я и отпущу тебя, — Дик не знал, как выпутаться.
Рыдания прекратились, со стены раздавались только отдельные вздохи и всхлипывания.
— Зачем ты украл штуку сукна и две бочки кларета?
— Сукно — да. А кларет взял Дергунчик. Это большой грех, с сукном… Но нам недоплатили за Францию… Клянусь тебе, недоплатили… И я ошибочно думал…
— А верен ли ты был своему господину?
Шутка изжила себя. Пора было бежать в караулку, рассказывать. Дик готовил последний решительный трюк. Он крепче уперся ногами, собираясь швырнуть козу Хэтчу под ноги.
— Какому? — между тем угодливо тараторил Хэтч. — Лысому или потопленцу? — Он немного освоился и даже осмелился облизнуть губы и вытереть дрожащей рукой совершенно мокрое от пота лицо… — Потопленцу, как же?.. У него нутро гнилое… — Хэтч заметался, не зная, верно или неверно нужно было служить потопленцу. — Копнули, а там ересь. Или что не так, ваша милость?.. Меня и на плоту не было, — голос Хэтча дрогнул мгновенным сомнением.
Сырой ветер дул такими же порывами, так же барабанил дождик и шипело бревно. Но все это стремительно отделилось от Дика, все осталось в прежней жизни. Эта прежняя жизнь показалась Дику такой же уютной, как светящееся во дворе окно караулки. В эту прежнюю жизнь Дику ходу не было. Надвинулась другая, темная и беспощадная, как морская волна ночью. Дик поставил козу на стену и смахнул вниз жбан. Жбан взорвался, ударившись о камень. Дик затряс головой, как тот пьяный солдат, который увидел его под окном Джоанны, оттолкнулся от лестницы и прыгнул вниз. Со стены в свете костра на него глядело лицо Хэтча с белыми оттопыренными ушами.