Что стоишь, качаясь…
Шрифт:
– Да ни на каком! Просто, говорят, что нечем лечить. Странно. Зачем тогда положили больницу, если них нет никаких лекарств?
– Действительно, все это очень странно. А Вы к главврачу обращались?
– Ходила я к нему, и что вы думаете, он сказал мне? – вопросом вопрос Бочкина пыталась заинтриговать ответом.
– Что же он сказал?
– Если завтра не принесу лекарств, то меня выпишут.
– Так и сказал?
– А чему здесь удивляться: в соседних палатах многих женщин выписали… Три дня подержали безо всякого лечения и
Стараясь записывать все ее слова в блокнот, Яковлев пожалел, что у него нет диктофона.
– И у моей соседки по палате такая же история, – продолжала девушка. – Какое здесь питание? Кормят в больнице плохо, вместо чая дают кипяток без сахара. Даже постельное белье приносим с собой.
Задав еще несколько вопросов, Андрей закрыл блокнот и, машинально обведя взглядом территорию, взглянул на окна больницы. Из некоторых выглядывали больные. На третьем этаже заметил мужчину в белом халате и черных очках. Вначале не придал этому значения. Но затем решил взглянуть еще раз. В окне уже никого не было. «Может, просто показалось», – подумал он.
– Вера, вы не будете против того, если я в своем расследовании сошлюсь на вас как на свидетеля?
– А свидетелем – куда? – несколько насторожилась собеседница. – Меня что будут вызывать в суд?
– Нет. Вопрос будет рассматриваться на депутатских слушаниях. Ну, как, Вы согласны?
Бочкина, немного подумав, произнесла:
– Я ничего не придумала, мне боятся нечего. Вам и другие больные скажут то же самое. Пойдемте к ним.
Он охотно согласился.
Вскоре Яковлев был окружен плотным кольцом пациентов, желающих рассказать о происходящем в больнице. Андрей не успевал записывать. Громче всех говорил грузный мужчина с капельками пота на носу:
– Знаете, какой был в нашем отделении случай? Очень показательный, надо сказать, случай. Лежала одна женщина, с астмой, ну, ее мужу, значит, сестра наказала купить лекарства для капельницы… – мужчина вдруг осекся, увидев идущего к ним человека в белом халате:
– Главврач! – предупредил он.
И толпа растворилась в мгновение ока.
– Что здесь за экспресс-опрос? – спросил человек в темных очках, подойдя к оставшемуся в одиночестве Андрею.
Яковлев не мог разглядеть выражения глаз главврача, которые скрывали темные стекла очков, но гримаса на лице, крепко сжатые губы, выражали недовольство.
– А Вы, собственно, кто будете? – в свою очередь задал вопрос депутат, хотя знал, кто перед ним стоит.
– Я – главврач Статенин. В таком случае, с кем имею честь?
– Депутат городского Совета – Яковлев Андрей Викторович.
– Депутат? – ответ оказался для главврача неожиданным. – А я думал, корреспондент какой-то заглянул… Они, эти журналисты, народ наглый и хитрый, знаете ли. Придут без спроса на территорию больницы или поликлиники, нахватают здесь разных сплетен. А потом читаешь в газете, и не знаешь, что делать: плакать
Яковлев улыбнулся:
– Я, в общем-то, тоже иногда печатаюсь. И если честно, не припомню, чтобы в наших местных газетах писали что-нибудь критическое о вашем учреждении.
– Яковлев… Читал, читал… Хорошо пишите. А вообще, журналисты в большинстве своем – народ субъективный. Освещают, как правило, одну сторону – ту, которая им больше по душе.
– Всякое бывает… – протянул Андрей. – Бывают и журналисты плохие и врачи…
– Но давайте ближе к делу. Вы сейчас находитесь здесь, не как журналист … и не как врач… Вы здесь как депутат. Что же вас, депутата, привело к нам, если не секрет?
– Как говорят не очень любимые вами журналисты, письмо позвало в дорогу, – Андрей достал из кармана сложенный вдвое листок и протянул его Статенину. – Жалоба от больного Берестова. Вот пытаюсь разобраться в ситуации.
– Берестов… – Статенин, держа письмо в руке, наморщил лоб, пытаясь вспомнить пациента больницы. – Берестов… Берестов… Извините, но не могу вспомнить. – Так и не удосужившись прочитать письмо, спросил: – И что же его не устраивает.
– Александр Матвеевич, прочтите, и узнаете.
Статенин поднес лист ближе к очкам, бегло пробежался по строчкам.
– Вот люди! – воскликнул он. – Вечно на что-то жалуются. – И не скрывая раздражения, спросил: – И что же вы хотите?
– Вначале я планировал встретиться с автором письма, затем побеседовать с вами и задать несколько вопросов. Но сейчас, ввиду того, что обстоятельства несколько изменились, можем начать с вас, тем более кое-какую информацию от больных я уже получил.
Статенин произнес категорично:
– Боюсь, но ни какой беседы у нас не состоится.
– Почему? – удивился Яковлев.
– Я просто не желаю с вами ни о чем говорить.
– В чем причина?
– У вас имеется распоряжение о назначении расследования? Покажите мне документ, на основании которого хотите проводить здесь расследование.
– А письма вам не достаточно?
– Нет.
– Вам недостаточно моего депутатского удостоверения?
– Нет, не достаточно. Еще раз повторяю: здесь не проходной двор. Предоставьте официальную бумагу с печатями с подписью вашего начальства – и милости просим.
– Хорошо. Будьте уверены, я предоставлю вам официальную бумагу и обязательно займусь расследованием.
Статенин сдвинув брови, выдохнул:
– Что же, ваше право. Удачи! – он повернулся, чтобы уйти, но остановился. – 3ачем вам это надо? Какие-то расследования! Не засосало бы Вас это болото, господин Яковлев.
– Не волнуйтесь, «не засосет»! До встречи!
«Хорошенькое начало, – думал он по дороге домой. – Этого господина так просто не возьмешь… Требует бумагу – будет ему бумага, – Андрей достал сигарету, закурил. – В принципе не все так уж и плохо. Одна Катя Бочкина сообщила достаточно, чтобы продолжать расследование»