Что такое любовь?
Шрифт:
Лавочник повернулся к доктору Куин. Он показался ей сейчас старым, беспомощным и слабым.
— Тогда… прошу вас, доктор Майк…
Микаэла взяла письмо из его дрожащих рук, развернула листок и сразу узнала почерк Олив, хоть и немощный из-за болезни и слабости, но все же носивший следы ее энергии и решимости.
«Это моя последняя воля, — читала доктор Майк вслух. — Я хочу, чтобы меня погребли здесь, на трайле Гуднайт. Никому, в том числе и моему брату, не следует несколько дней тащить мое тело через всю эту землю, чтобы схоронить его в Колорадо-Спрингс. Дикая природа— моя родина, в нее
Мое ранчо в Мексико я завещаю Пако Ромеро, который в продолжение четырнадцати лет был моим самым верным помощником. Он должен вести хозяйство так, как было заведено у меня. Мое ранчо в Колорадо и моя доля в лавке переходят к моему брату Лорену. Надеюсь, что таким образом его старость будет обеспечена.
Мэтью Купер, мой крестный сын, которого я любила, как собственное дитя, получает в собственность мое стадо. Если он с умом распорядится этой собственностью, она станет хорошей основой для становления его дома с Ингрид. Для Колин и Брайена уже отложены деньги на их образование. До их совершеннолетия управлять этими деньгами должен Лорен. К Брайену переходит мое седло, отделанное серебром, а Колин пусть постоянно носит при себе мои золотые карманные часы.
Моя доля в кафе Грейс переходит в ее полную собственность. Пусть она ведет дело так же хорошо, как и до сих пор. И наконец, доктору Майк пусть достанется моя брошь. Я унаследовала ее от своей матери, а та от своей, моей бабушки. Я хочу, чтобы и впредь ее носила у сердца умная женщина.
Микаэла опустила листок. Улыбка грусти осветила ее лицо. Этим завещанием Олив и в смерти сумела сохранить свою порой грубоватую любезность.
— Где вы ее схоронили? — спросил Лорен, к которому раньше других вернулся дар речи.
Пако указал в сторону, на небольшой холмик, на котором в свете заходящего солнца виднелся силуэт распятия.
— Да, Олив, — прошептал Лорен, — это место как раз для тебя. Будешь лежать одна под открытым небом, в согласии с собой и с этими бескрайними просторами.
После того как они постояли у могилы Олив и простились с покойной, Грейс приготовила поминальный ужин. Это была трапеза в честь необыкновенной женщины, и каждый принял в ней участие в память о собственных отношениях с миссис Дэвис. Один только Лорен Брей не мог проглотить ни кусочка. Он сидел, глядя в свою тарелку, еда в которой давно остыла, и молчал. И у могильного холмика он был единственным, кто не произнес ни одного прощального слова, обращенного к Олив.
С той минуты Брайен больше не спускал с лавочника глаз. И когда Колин стала собирать тарелки, а Пако со своими товарищами ушел играть в карты, он осторожно приблизился к своему пожилому другу.
— Мистер Брей, почему же вы там, у могилы миссис Олив, даже не сыграли на своей губной гармошке?
Лавочник поднял на мальчика глаза, на его лице появилась вымученная улыбка.
— Если бы я взялся за губную гармошку, я, пожалуй, навлек бы на себя гнев покойницы до самого Судного дня. Олив терпеть не могла мою игру.
Брайен заморгал.
— Но сейчас бы ей понравилось, мне кажется, — сказал он. — Ведь больше всего на свете вы любите играть на губной гармошке. А когда любишь человека, отдаешь ему то, что сам любишь больше всего. Вы же сами мне так говорили.
Лавочник поднял
— Ах, Брайен, — вздохнул он и привлек мальчика к себе.
Колин между тем помогала Грейс чистить горшки и сковородки и укладывать их в фургон. Она прекрасно видела, что один из погонщиков то и дело отрывался от карт и подолгу смотрел на нее. Она чувствовала, как щеки ее заливает румянец, и деловито отворачивалась.
— А вы ведь Колин, верно? — внезапно услышала она голос за спиной.
Она резко обернулась. Перед ней стоял ковбой, который смущал ее своим вниманием. Он улыбнулся, и белые зубы образовали великолепный контраст с его загорелой кожей. Колин лишь кивнула в ответ.
— А я Джесс, — представился молодой человек. — Завтра вы опять будете для нас готовить?
Колин застенчиво пожала плечами:
— Это зависит от Грейс. Щеки ее снова запунцовели.
В этот момент к фургону подошла Микаэла. Заметив около своей приемной дочери молодого человека, она немного растерялась.
Но Джесс уже поднес два пальца к полям своей шляпы, приветствуя Микаэлу, и тут же удалился.
Доктор Куин посмотрела ему вслед. Что-то в его лице ей не нравилось, но она не могла бы сказать, что именно.
Завтрак проходил в атмосфере подавленности. Мэтью сидел рядом с Пако и помешивал свой кофе.
— А я твердо рассчитывал на то, что вы отгоните стадо в Колорадо-Спрингс, — сказал он.
Пако пожал плечами.
— Я всегда был у миссис Олив главным погонщиком и все стада доводил до места в целости и сохранности. Но теперь миссис Олив завещала мне свое ранчо, и я должен позаботиться о нем.
Мэтью вздохнул:
— Но я понятия не имею, как перегонять стада. Пако погладил свои усики и тоже вздохнул.
— Я могу предложить тебе только одно, Мэтью. Продай мне стадо. Я дам тебе по восемь долларов за голову.
— Я слышал, в Чикаго за голову платят по сорок долларов, — сказал Салли, остановившись за их спинами.
— Вполне может быть, сеньор, но Чикаго далеко отсюда, — ответил Пако. — Расстояние и работа повышают цену. Здесь же крупный рогатый скот идет только по восемь долларов.
Мэтью некоторое время молчал, глядя прямо перед собой. Затем решительно поднялся.
— Нет, не продам.
— Но, Мэтью, как ты себе это представляешь? — вмешалась доктор Майк, услышав последние слова разговора. — Как ты собираешься управляться со стадом без опытного главного погонщика?
— Придется мне самому им стать, — ответил Мэтью. — К тому же мы поскачем не одни.
И он направился к погонщикам, которым Колин как раз наливала кофе.
— Мне нужно несколько человек в помощь, чтобы отогнать стадо в Колорадо-Спрингс, — начал он. — Правда, у меня нет денег заплатить вам, но каждый, кто отправится со мной, получит в Колорадо-Спрингс по две головы скота.
Джесс посмотрел на Колин. Затем перевел вопросительный взгляд на своего товарища Неда. И когда тот с согласием кивнул, Джесс ответил:
— У меня есть свои причины принять это предложение. Мы с Недом согласны.
Он переговорил по-испански с мексиканцами-погонщиками и затем добавил — Эти ребята тоже пойдут с нами.
Мэтью довольный вернулся к остальным.
— Погонщики мне помогут.
Микаэла молча переглянулась с Салли и потом сказала:
— Тогда и мы поможем.