Что ты несешь с собой – часть II
Шрифт:
— Все будут молчать, — сурово произнёс один из старших мальчиков.
Я позволила себе выдохнуть. Я не Чалерм, чтобы плести интриги, и если он мог распутать этот клубок как-то ещё, то вот сам бы и распутывал. Мне оставалось только надеяться, что с детьми всё будет хорошо.
После старшеньких у меня по расписанию шли младшенькие, и они таких неудобных вопросов не задавали, но и им я, как можно осторожнее, намекнула, что амардов в целом и амарданура Оплетённой горы надо хвалить, чествовать и радовать подношениями. Не знаю, что они поняли из моих
Когда дети высыпали из моего древодома, я решила немного размять ноги перед обедом. От всего услышанного сегодня голова шла кругом, да и не привыкла я столько чаш подряд с детьми возиться.
Однако стоило мне отойти от дома всего ничего, как на моём пути вырос пранур Ламон — тот самый махарьят с седой бородёнкой, который поставил своё имя на часть моих детских групп.
— Пранья Кессарин! — сверкнул он белыми зубами. — Как ваш первый день на новой должности?
День был не первый, но поправлять его я не стала, я же всё-таки не Чалерм.
— Неплохо, привыкаю потихоньку, — сказала я, ни к чему себя не обязывая, и двинулась дальше по дорожке. — Вот, вышла проветриться в перерыве.
— Тяжело, наверное, с непривычки сразу столько групп, — покивал он и присоединился ко мне.
Я неопределённо пожала плечами. В мои планы по разминанию ног не входила праздная болтовня с малознакомым учителем, но и прогонять его я не видела резона. Он ведь согласился помочь и обещал не болтать. Хотя, конечно, не по доброте душевной: жалование за мои уроки получали учителя, чьи имена стояли в расписании.
— У вас ведь после обеда мои группы будут, так? — продолжил светскую беседу Ламон.
Я ответила совершенно честно:
— А я и не знаю, это у праата Чалерма всё записано. В моих списках только уровень группы.
— Да нет, там точно мои, — заверил меня Ламон. Чего ему надо-то? Какая разница, в какое время чьи группы записаны, если всё равно всё это — только прикрытие? — Я знаю, потому что у меня это время свободное, а праат Чалерм же не мог поставить одному учителю на одно время две группы.
— Если вам нужно что-то перенести в расписании, то с этим к праату Чалерму, — осторожно подсказала я.
— Нет-нет, что вы, пранья, — усмехнулся Ламон и попытался взять меня под руку. Я сделала вид, что оступилась, и отстала, так что он промахнулся. Хватит с меня Чалерма с его привычкой цапать за локоть, чуть что.
— В таком случае, не совсем понимаю, чем вызван ваш интерес, — уж вовсе прозрачно намекнула я.
Ламон вздохнул, словно до сих пор надеялся, что я догадаюсь, а я его разочаровала.
— Пранья Кессарин, ну, мы же с вами оба понимаем, что вам это нужно только для статуса.
В ответ на моё недоумённое моргание он пояснил:
— Вы — новый человек в клане, да ещё обывательница, конечно, отношение к вам не ахти. Шепотки за спиной… В таких условиях тяжело удерживать внимание мужа, особенно когда это видный охотник. Я понимаю, что вам хочется произвести впечатление, а тут как раз турнир, хороший
Я слушала его, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схватиться за голову. Это он сам себе напридумывал или это и есть та самая легенда, которую сплёл Чалерм? Если второе, то учёный напрашивался на затрещину! Хотя нам ведь было нужно, чтобы совет не принял меня всерьёз… Но не такой же ценой! У меня, в конце концов, есть гордость, у меня репутация! Правда, какая уж тут репутация, в клане Саинкаеу-то…
— Вы не переживайте, — по-своему понял мои гримасы Ламон. — Нет ничего зазорного в том, чтобы стараться получше себя зарекомендовать новой семье. Все мы тут время от времени прибегаем к таким мерам, — добавил он с усмешкой, от которой у меня волосы на голове зашевелились. — Но, я думаю, вы согласитесь, что мучить себя и мучить детей вовсе не обязательно.
— Что? — наконец не удержалась я.
— Ах, пранья Кессарин, оставьте! — махнул рукой Ламон. — Ну чему вы их научите? Учебник они почитают под вашим присмотром, а не на досуге в библиотеке? Вы же понимаете, что это не учение. А у меня как раз это время свободно. Я бы мог их взять, как раз пару групп средненьких, мне не сложно.
Его словоблудие наконец стало складываться у меня в голове во внятную картинку.
— И что вы за это хотите?
Ламон делано стушевался.
— Ну что вы, пранья, так сразу грубо? Мы же просто беседуем. Но если уж вы интересуетесь моими сокровенными желаниями, то слыхал я, что будто бы вам удалось убедить пранура Вачиравита брать с собой на охоту кого-то, кто вовсе до этого не дослужился.
— Не дослужился?
Я чувствовала, что за юлением Ламона стоит новая скала невероятных открытий, которые вот-вот обрушатся на меня лавиной.
— Ай, ну конечно, вы же не знаете, — всплеснул руками учитель. — Понимаете, охоты ведь оплачиваются по-разному, в зависимости от сложности. И чем сложнее охота, тем более высокого ранга махарьяту её назначают, за то ему и платят по высшему разряду. Ну а если он кого-то с собой возьмёт, так те тоже по высокой ставке получают. Понимаете?
— И ученики? — уточнила я, соображая, не озолотился ли Танва.
— Да что вы, кто же платит ученикам? — отмахнулся Ламон. — Я о взрослых говорю. А пранур Вачиравит, как вы понимаете, величайший охотник в клане, и его охоты…
Он закатил глаза, а я обмерла. Это что же выходило, Гам, Найяна и вся эта банда так хотели на охоту с Вачиравитом ради денег? Мне вообще в голову бы не пришло, что махарьятам за охоты платят. То есть жители, подавшие заявку, платят клану, но в нашем клане средства распределяли по необходимости. Это на еду, это на одежду, это дом подновить, всё из общего котла. А здесь, выходило, каждый получал деньги за свой труд, как будто и не было никакого клана?..
Впрочем, та же Гам вряд ли бегала за Вачиравитом только ради поживы. У неё и другой интерес к нему имелся. Да и остальные, думаю… Если уж они единственные радовались его возвращению, то, наверное, не из-за денег.