Что ты несешь с собой – часть II

Жукова Юлия Борисовна

— Если вам нужна какая-то помощь, — начала я и осеклась. Что если он попросит о чём-нибудь, связанном с Адульядежем?

Но Арунотай тут же замахал руками.

— Что вы, что вы, Кессарин, я вовсе не хотел бы впутывать вас в мои интриги! Вы и так уже разок пострадали.

Я припомнила отравленный напиток. Точно, Арунотай же должен был с кем-то там встречаться в тот день, значит, это его недоброжелатели хотели расстроить переговоры?

— Лучше просто держите ухо востро, — ободряюще улыбнулся он мне. Улыбка ему

шла. — И если что, не стесняйтесь, заходите в любое время, я всегда готов вас выслушать.

Я кивнула и постаралась выжать из себя учтивый тон:

— Что ж, спасибо, что рассказали мне об истинном положении дел. Я, право, не знала, к кому и идти со своими тревогами.

— О, не сомневайтесь и сразу бегите ко мне, если что, — повторно заверил меня он и взялся за кувшин с разведённым соком, но тут уж проснулась моя совесть, так что я перехватила у него ручку и разлила напиток сама.

Арунотай смотрел за моими действиями с умилением, словно наблюдал, как ребёнок впервые помогает по хозяйству. Я вскинула на него вопросительный взгляд, но он только помотал головой.

— За мной давно никто не ухаживал, — пояснил он и, прежде чем я успела понять это как-то двояко, перебил сам себя: — Я слышал, вы уговорили Вачиравита брать с собой других охотников? Они чем-то отличились или тоже, как тот ребёнок?

— Они… — заговорила я, как всегда, раньше, чем решила, что именно отвечать. Но потом вспомнила, как Арунотай волновался за брата, и решила сказать правду. — Они были единственными в клане, кто обрадовался его возвращению в целости.

Взгляд Арунотая потемнел.

— Единственными?

— Ну… — Я неловко развела руками. Кажется, всё-таки ляпнула лишнего. — Вачиравит сам так считает.

— О, я уверен, что он преувеличивает! — облегчённо выдохнул Арунотай. — При всей моей любви к брату даже я понимаю, что он не очень хорошо распознаёт отношение окружающих. Возможно, эти люди надеялись чего-то добиться, произведя на него хорошее впечатление?

Я и сама об этом думала, а потому ответ был у меня в рукаве.

— Я ходила с ними и Вачиравитом на охоту. И я смею полагать, что неплохо разбираюсь в людях. Так вот, как мне кажется, они вполне искренне ему симпатизируют. И даже если отчасти они и хотели бы через близость к нему чуть больше заработать, я не вижу в этом вреда. Всё равно ходить одному опасно.

Арунотай задумчиво кивнул, не спуская с меня какого-то тоскливого взгляда.

— Вы чрезвычайно мудры, Кессарин. Я чувствую, что ваше появление на Оплетённой горе неслучайно. Небесные боги решили подбросить нам удачи. И при вашем участии наш клан, возможно, наконец-то выберется из тёмных времён.

Я, должно быть, запылала, как ярмарочная палатка, но глава ничуть не смутился, а продолжил с тёплой улыбкой:

— Я жалею только об одном: я не знал заранее, что вы махарьятта. Многое могло бы сложиться иначе.

Развивать

эту мысль он не стал, а я побоялась спрашивать. Вообще куда-то не туда зашла наша беседа. В итоге мы молча допили сок, и я, едва пробормотав какое-то прощание, смылась из его дома.

И стоило мне в наступающих сумерках скользнуть в свою гостиную, как оказалось, что там меня поджидал Чалерм. Я чуть не выскочила обратно — меньше всего я ожидала увидеть его в своём доме после нашей ссоры, да ещё и… Я ведь всё-таки пошла к Арунотаю, хотя Чалерм много раз меня отговаривал, и теперь я чувствовала… вину? Неловкость?

С одной стороны, я ему ничего не обещала, а он проблему не решал, так что мне ещё оставалось? С другой — у его недоверия главе были причины, и я их в целом разделяла. По крайней мере до разговора с самим Арунотаем. Стоило ли мне рассказывать учёному о том, что поведал глава? Или вообще скрыть, что я с ним говорила…

— Вы поздно, — мрачно произнёс Чалерм.

— Не думала, что меня кто-то ждёт, — ответила я и поморщилась от того, как возмущённо это прозвучало. Я не хотела продолжать ссору, но он снова начал с нападения.

Чалерм глянул в угол, где ничего не было, а потом перевёл взгляд на мои сандалии.

— Я тщательно обдумал ваши слова, — неохотно произнёс он, словно цедил по капле сок из недозрелого плода. — И пришёл к выводу, что вы правы. Взлом библиотеки не стоит откладывать.

Я так резко открыла рот, что в челюстном суставе что-то хрустнуло. Так мои вопли на него подействовали? Тут же чувство вины выросло в несколько раз: выходило, Чалерм прислушался ко мне, а я к нему нет.

— И… когда? — выдавила я.

— Думаю, можно попробовать прямо сегодня ночью, — спокойно сказал учёный, наконец встречая мой взгляд. — Если у праньи нет других планов?

Я не поняла, о каких планах он говорил, но чуть не подпрыгнула от радости. Гостиная осветилась голубоватым светом от моих узоров.

— Я только переоденусь!

— Не спешите, — Чалерм медленно моргнул, расплываясь в довольной улыбке. — Нам лучше подождать до полуночи.

— Тогда пойдёмте наверху ждать, — не могла угомониться я. Наконец-то что-то произойдёт! Дело сдвинется с мёртвой точки! — А то здесь вас могут слуги увидеть, пойдёмте, пойдёмте.

Кажется, он протестовал, но я уже ухватила его за запястье и потянула вверх по лестнице. Вачиравит ещё не вернулся с охоты, так что весь дом был в моём распоряжении, и я без раздумий притащила Чалерма в свои покои.

В свои покои, где выход с лестницы открывался прямо в спальню. Я застыла на пороге, соображая, сильно ли моё поведение нарушает приличия, и учёный врезался в меня сзади, не успев остановиться.

Мои узоры зарозовели. Его тоже.

— Кхм, пранья, — произнёс он странным тоном. — Свет хотя бы не зажигайте, иначе кто-то может увидеть меня через окно.