Что я любил
Шрифт:
В следующее мгновение я увидел Марка и Джайлза. Они поднимались на эскалаторе с нижнего этажа на тот, где находился я. Вместо того чтобы окликнуть их, я спрятался за колонной особнячка в колониальном стиле. Мне хотелось понаблюдать. Разумеется, это можно было назвать глупостью и малодушием, но мне важно было посмотреть на них вдвоем. И Марк и Джайлз были в мужской одежде. Они улыбались друг другу, два раскрепощенных молодых человека, которые замечательно проводят время. Марк стоял на эскалаторе, выставив одну ногу вперед, и продолжал болтать с Джайлзом:
— Все-таки
У меня перехватило дыхание. И не из-за того, что сказал Марк, а из-за того, как он это сказал. Регистр его голоса, модуляции, интонации — все это было мне совершенно не знакомо. Долгие годы я видел в нем изменчивого хамелеона, знал, что он постоянно мимикрирует под окружающую среду, но теперь, благодаря звуку этого незнакомого голоса, дурные предчувствия, которые я старался загнать поглубже, вдруг получили свое чудовищное подтверждение, и, даже похолодев от услышанного, я ощущал трепет торжества. Теперь я знал наверняка, что Марк — не тот, за кого себя выдает. Я вышел из-за колонны и окликнул его:
— Марк!
Оба повернулись и уставились на меня. На их лицах было написано искреннее изумление. Джайлз опомнился первым. Он двинулся мне навстречу и остановился, когда нас разделяли только считаные сантиметры. Его лицо почти вплотную придвинулось к моему, и я бессознательно уклонился от такого проявления задушевности, но, едва сделав это, понял, что допустил ошибку. Джайлз ухмыльнулся:
— Профессор Герцберг! Какими судьбами?! Что привело вас в Нашвилл?
Джайлз протянул мне руку, которую я не стал пожимать. Его бледное лицо находилось совсем рядом с моим, я мучительно подыскивал ответ, но слова не шли. Джайлз задал мне вопрос, который я без конца задавал себе сам. Я не мог объяснить, что привело меня в Нашвилл. Я смотрел на Марка, стоящего в метре от своего приятеля.
Джайлз ждал ответа, чуть склонив голову набок, и продолжал в упор меня разглядывать. Я заметил, что левую руку он не вынимает из кармана, в котором явно что-то лежит.
— Мне нужно поговорить с Марком, — сказал я. — С глазу на глаз.
Марк понурился. Он стоял как обиженный ребенок, завернув носки внутрь. Мне на миг показалось, что у него подгибаются колени, но потом он справился с собой и выпрямился. Наверное, снова был под кайфом.
— Хорошо, я дам вам возможность пообщаться, — весело сказал Джайлз. — Как вы, вероятно, догадались, профессор, этот отель для меня — неисчерпаемый источник вдохновения. Так много художников сегодня забыли, какой плодородной почвой является в Америке сфера торговли! Так что мне еще о многом надо поразмыслить.
Он с улыбкой кивнул нам и двинулся по коридору.
С момента моего разговора с Марком в отеле "Оприленд" прошло четыре года. Мы тогда уселись за красный металлический столик с белым сердечком на столешнице. Кафе называлось "Наш уголок". У меня было несколько лет, чтобы осознать услышанное, но я до сих пор так ничего и не понял.
Марк поднял голову и посмотрел на меня с выражением, которое я тут же узнал. В чистых распахнутых глазах стояла
— По-моему, ты не очень понимаешь, что происходит. Так вот, Марк, с этим лицом ты опоздал. Я слышал, как вы болтали на эскалаторе. Я слышал твой голос. При мне ты никогда так не разговаривал. И даже если бы я ничего не слышал, это твое выражение лица я знаю наизусть. Оно у тебя в запасе для взрослых, которые говорят мальчику: "Ай — ай-ай!" Только тебе уже не три года. Ты вырос. И эти твои щенячьи ужимки тут не проходят. Более того — они просто смешны.
Марк несколько секунд смотрел на меня, не веря собственным ушам. Затем, как по команде, лицо его приняло совсем иное выражение. Он перестал выпячивать губу и от этого сразу стал взрослее. Столь быстрая смена масок была с его стороны тактическим просчетом. Я почувствовал внезапное преимущество.
— Нелегко, должно быть, помнить, когда какое лицо надевать, кому что врать. Бедолага, состряпать такую историю про пистолет, про убийство, и все в надежде, что Вайолет вышлет тебе деньги! Ты за кого ее принимаешь? Неужели ты думаешь, что после всего, что ты сделал, она пошлет тебе деньги?
Марк опустил голову и сидел не поднимая глаз:
— Я ничего не стряпал, это правда.
Со мной он говорил голосом, который я очень хорошо знал.
— Я не верю ни единому твоему слову.
Марк посмотрел на меня, но головы не поднял. Голубизна радужки казалась влажной от избытка чувств. Этот взгляд я тоже узнал, потому что не раз и не два попадался на одну и ту же удочку.
— Тедди сам сказал мне, что это он убил, это его рук дело.
— Но ведь все это произошло задолго до твоего лечения в Хейзелдене. Почему же ты снова с ним уехал?
— Это все он! Он попросил, а я не мог сказать "нет", потому что боялся.
— Опять врешь!
Марк неистово затряс головой:
— Нет!
Он это почти выкрикнул. Женщина, сидевшая через три столика от нас, даже повернула голову в нашу сторону.
— Марк, — произнес я, стараясь говорить как можно тише, — неужели ты не понимаешь, что это абсурд? Ты же мог вернуться со мной в Нью-Йорк из Миннеаполиса, я специально прилетел за тобой.
Я помолчал.
— Я ведь видел тебя в парике, видел, когда ты садился в такси с этим…
Я не мог продолжать, потому что Марк пожал плечами и ухмыльнулся.
— По-твоему, это смешно?
— Да нет, просто вы так говорите, дядя Лео, как будто я голубой.
— А это не так, да? И вы с Джайлзом не любовники?
— Да это же для прикола. Ну, было пару раз. Я же не такой! Это только с Тедди…
Я не сводил глаз с его лица. Он был слегка сконфужен, но не более того.
— Кем же надо быть, чтобы убежать из дома с человеком, про которого точно известно, что он убийца, бояться его и при этом спать с ним для прикола, а?