Что за чертовщину я сейчас прочёл
Шрифт:
Мы припарковались и, как только Джон выскочил из машины, он обратился к Таскер:
— Значит, ты всё-таки не умерла?
— А должна была?
— Ты словила пулю прямо в грудь два дня назад.
— Насколько обдолбан ты был, когда приехал повидаться со мной в вечер пятницы?
— Я приезжал к тебе?
— Судя по всему, весьма обдолбан. Я не собираюсь повторяться. Мои работодатели предоставили первую помощь, и я была на ногах уже через час. Даже шрама не осталось.
—
— Его мозг был поражён нейронным скрэмблером, и вся верхняя часть его тела была раздавлена внедорожником. Он вернётся на службу только сегодня днём.
Джон кивнул.
— Разумеется. Что ж, не могли бы вы кратко пересказать мне содержание нашего пятничного разговора?
— Ты попросил меня о помощи.
— О помощи?
— Да. С кучкой детей, которые вскоре должны пропасть.
Эми вышла из-за спины Таскер, одетая в свой красный дождевик, делающий её похожей на маленькую девочку из "Списка Шиндлера". Она подошла прямо к Таскер и произнесла:
— Я поговорила с ним, он сказал, что половина шайки считает, что детей похитили члены конкурирующей банды под названием Плоскоземцы. Некоторые считают, что они были вознесены Господом и близится конец света. Все прочие думают, что это были богомыши, некоторые утверждают, что видели их в тот день.
Эми бросила взгляд на нас с Джоном.
— Вы, ребята, выглядите просто ужасно.
— Что за богомыши? — переспросила Таскер.
Я ответил:
— Это не имеет отношения к делу. На ютубе появилось видео с крылатым монстром, ставшее вирусным в городе, и теперь людям кажется, что они видят его повсюду. Типичная херня в духе Бигфута. Так, эм, вы двое теперь напарницы?
Эми посмотрела на Джона и произнесла с возмущением:
— Ты велел ей отыскать меня!
— Хорошо, успокойся. — сказал я Эми, после чего обратился к Таскер, — Байкеры разговаривают с вами несмотря на то, что пару дней назад вы устроили эту странную стычку на автостоянке?
— Они думают, что она из ФБР, — ответила Эми, — У неё есть удостоверения из всех агентств.
— Отлично, так вы с агентом поднимали тему того, что там и вовсе может не быть никаких пропавших детей, что все они могут оказаться лишь кучкой фальшивых воспоминаний, внушённых ульем контролирующих разум сикарашек-перевёртышей?
Выражение лица агента Таскер подтвердило, что Эми не поднимала эту тему.
— Погоди, ты скрывала это от неё не просто так? — уточнил Джон, — В таком случае, забудь всё, что мы говорили.
Эми махнула рукой.
— У них есть документы, фотографии. Это настоящие дети.
Джон задумчиво почесал брови.
— Мы можем на них взглянуть?
Мы проследовали за Таскер в головной офис, который, судя по всему, был конфискован "ФБР". В офисе воняло сигаретами и машинной смазкой. Таскер достала папку с документами из плоского чёрного портфеля, который автоматически открывался, когда она говорила с ним на латыни. Она вытащила стопку страниц и протянула их Джону.
Он мельком пролистнул их и обратился к Таскер:
— И вы всё это проверили? Это не подделки или что-то в этом духе?
— Нет. С чего бы вдруг?
Он обратился к Эми:
— Ты тоже их видела? По-твоему, выглядят убедительно?
— Это не похоже на Фотошоп или вроде того. Хотя я в этом не спец. А что?
Джон протянул страницы мне.
Абсолютно каждая из них была пустой.
Я вздохнул.
— Ты объясняй. У меня голова раскалывается.
Джон перевёл дух, не зная, с чего начать. Наконец, он повернулся к Эми и сказал:
— Пока я ловил трипак с Соевого Соуса, я кое-что увидел. Воспоминание от лица другого человека. Там я был в доме Ноллов, встречался с детективом Баумэном. Мы разговариваем, и тут Баумэн попросил недавнее фото, и Тед открывает свой бумажник, и тот начинает говорить так, будто бы смотрит именно на фото — спрашивает, какой длины сейчас волосы девочки и всё в таком духе. Затем он протягивает его мне, и я показываю его Дейву, когда он подъезжает. Это всегда было пластиковой жёлто-синей карточкой кинопроката Блокбастер, каждый раз, когда мы видели лицо маленькой девочки. Что имеет смысл, потому что если сикарашки способны переписывать наши воспоминания с определённого расстояния, значит, они могут заставить вас "помнить" как мы видели то, что они хотят, уже через секунду после того, как мы посмотрим. Таким образом, если копы или кто-то ещё решат посвятить целые выходные поиску информации об этих детях через правительственные базы данных, и они будут иметь чёткие воспоминания о том, как находили страницу за страницей. Но если мы с Дейвом будем наблюдать за их работой — в смысле, прямо сейчас, пока мы под воздействием эффекта от Соуса — мы увидим их пялющимися в пустой монитор. Или не делающими вообще ничего.
Эми ответила:
— Это... Нет. Это не может работать так.
— Почему нет?
— Потому что как тогда мы можем доверять хоть чему-то из того, что мы видим или слышим?
Именно так, подумал я.
— Вам понадобится подмога. — сказала агент Таскер, — Что именно вы предлагаете?
Итак, мы ей рассказали. Когда мы закончили, на её лице появилось выражение повара из ресторана фастфуда, увидевшего огромную группу голодных алкашей, заваливающихся в заведение за пять минут до закрытия.
Она сказала:
— Я должна обговорить это со своим руководством.
— Разумеется. Дайте нам знать, что они скажут. — ответил я.
— Вы не будете способны понять, что они скажут. Идите домой и ждите там, ни с кем не разговаривайте. В конце концов СМИ узнают о пропавших детях, но чем дольше мы будем скрывать это от них, тем больше у нас шансов сдержать угрозу. Ты вообще меня слушаешь?
— Что? Да, большое спасибо, я часто приседаю.