Чтоб услыхал хоть один человек
Шрифт:
Гаки-сэй
1920
29 января 1920 года, Табата
Нагао Такэо-сама!
Получил Ваше письмо. Отвечаю на него с полной откровенностью. Жизнь в Токио для такого юноши, как Вы, вопреки Вашим надеждам, окажется не столь уж лёгкой. Но если Вы во что бы то ни стало хотите сделать это, то, пожалуй, лучше всего, как Вы и предполагаете, поискать работу в газетах и журналах. Я хочу только предупредить, что, во-первых, найти место не просто, а во-вторых, даже если Вы его и найдёте, жизнь Ваша не будет такой уж безоблачной. Я не сомневаюсь, что, имея среднее образование,
Я сейчас прикован к постели инфлюэнцей. И это письмо тоже пишу лёжа. Вы уж как-нибудь разберите, пожалуйста, мои каракули. В заключение хочу сказать, что я самый обыкновенный человек, ничем не отличающийся от других. И наконец, последнее, если Вы ещё раз напишете мне и захотите получить ответ, то, извините меня, вложите в него конверт с маркой. На этом заканчиваю.
Ваш Акутагава Рюноскэ
27 марта 1920 года, Табата
Сусукида Дзюнскэ-сама!
Давно не писал. Всё это время молчал потому, что никак не удавалось описать любовь Сусаноо-но микото. Потому же не могу писать и новеллу для журнала.
Я забросил все рукописи – и давно задуманные, и неоконченные. Лучше бы мне не браться за новеллу об эре богов, думаю я с некоторым раздражением. Я взялся за неё, надеясь воплотить нечто эпическое, и, если в конце концов что-то получится, поаплодируйте мне. Я ещё хочу попробовать после этого описать два божества: Хикохоходэми-но микото и Такэру-но микото.
Ямамото Юдзо попросил меня написать рекомендательное письмо, чтобы он смог обратиться к Вам, что я и сделал. Если встретитесь с ним, знайте, что он лишь по виду несколько легкомыслен, а на самом деле весьма положительный человек. Кикути и Эгути сказал, чтобы они писали. Хочу, чтобы обязательно написал и Сатоми. На этом заканчиваю.
Акутагава Рюноскэ
27 апреля 1920 года, Табата
Привет!
Благодарю за письмо и журнал. Даже я, профан, прочёл твою статью с интересом. Я не думал, что философия права такая занятная штука. Поняв, что она собой представляет, проникся к ней огромным уважением. Пролистал и остальные статьи.
Книги ещё не пришли – японская почта доставляет мне уйму хлопот. Из двадцати книг, включая твою, до меня не дошло четыре. Я считаю почту воровским притоном, что ещё больше усиливает моё беспокойство. В ближайшие пару дней отправлю тебе заказную бандероль.
«Сусаноо-но микото» восхищаться не следует. Прежде всего потому, что я боюсь за твоё реноме. Лучше прочти в четвёртом номере «Тюокорона» новеллу «Осень». За исключением пяти-шести строк, она – я убеждён в этом – сделана неплохо. А «Сусаноо» примерно с двадцать третьей части я предполагаю серьёзно переделать. После этого можешь хвалить. Двадцать первого мать моего младшего брата умерла от перитонита. То одно, то другое – никак не мог как следует поработать над «Сусаноо-но микото» и писал его на скорую руку. В прошлом году умер отец, в этом – тётушка, и все житейские заботы свалились на мою голову. В университете Досися, мне кажется, слишком много людей восхищаются Хякудзо Куратой. Если ошибаюсь, прости. У меня появилась такая мысль потому, что я увидел, как восхищается им Дзороку. Сына назвали Хироси. Кикути был godfather [247] . Пока у тебя нет сына, ты не можешь считаться человеком в полном смысле этого слова. И с точки зрения жизненного опыта ты как бы с одним крылом. Сын большой, вес у него сейчас – он родился десятого числа – уже один каммэ [248] и триста моммэ [249] .
247
Крестный
248
Каммэ – японская мера веса, равная 3,75 кг.
249
Моммэ – японская мера веса, равная 3,75 г.
Я вдруг вспомнил, как мы ходили с тобой ужинать в «Хатиноки», когда ты в прошлый раз приезжал в Токио… Лекции Кубо Macao хороши. Но он такой же, как все. Поэтому сердиться на него не нужно. Удивляться тоже не нужно. В последнее время я начинаю достигать active serenity [250] . Если мне удастся хотя бы чуточку приблизиться к будде, я смогу и хорошие вещи писать, и улучшить род человеческий, но таких высот я ещё, к сожалению, не достиг. По-прежнему всё время в кого-то влюбляюсь. А не влюбляться скучно. Но и будучи влюблён, я постоянно думаю: инстинкт влюблённости – это вожделение и достижение минутного блаженства, а в жизни – это взлёт и мгновенное падение. Мои рассуждения достаточно банальны, но, если в конце концов доходишь до них, начинаешь вдруг считать себя персоной весьма значительной. Человек создан не только чтобы влюбляться, все его помыслы сосредоточены на том, чтобы быть мечом, несущим смерть, и мечом, несущим жизнь. Кикути перестал интересоваться литературой и искусством и хочет заняться социальными вопросами. Такой уж он человек – ничего не поделаешь. (…)
250
Полная безмятежность (англ.).
9 мая 1920 года, Табата
Сютаро-сама!
Я восхищён твоим тщательно составленным списком расходов на поездку в Китай. Если удастся, давай поедем вместе. Я ведь тоже собираюсь совершить нищенское путешествие.
Как движется роман? Я слышал сегодня от Фудзи-мори, что ты написал статью обо мне в «SSS» [252] . Мне это очень приятно. (…)
251
Намбу Сютаро (1892–1936) – японский писатель, литературный критик.
252
«SSS» — литературный журнал «Санэс» («Три S»).
Гаки
18 мая 1920 года, Табата
Намбу Сютаро-сама!
Я восхищён мужеством, с которым ты отдаёшь все свои силы писанию. Склоняю перед тобой голову. Ещё ниже склонил бы голову, если бы ты продолжал писать с сегодняшней стремительностью, но лучше. У меня очень неповоротливая шея, поэтому я никак не могу заставить её обратиться к работе, хотя двадцатую часть «Сусаноо» уже переработал, а с недавних пор пишу не покладая рук. Но всё равно слабые места так слабыми и остаются.
Твоя сила критика (Кикути такого же мнения) в твёрдости. А твоя сила как писателя (это можно видеть и по твоему рассказу в последнем номере «Мита бунгаку») – в стремлении описать ситуацию тщательно, во всей полноте. Ты должен ценить в себе оба эти качества. Только в этом случае сможешь создавать прекрасные произведения. И тогда, даже если Акутагава Рюноскэ не склонит перед тобой голову, родится нечто прекрасное, и её склонит перед тобой весь остальной мир. Кикути в «Литературных беседах» в «Синтё» в качестве выдающихся писателей назвал четыре имени: Катаками, Кимура Ки, Судзуки Дзэнтаро и Накатагава – меня это несколько удивило. Ну ладно, работай спокойно, пиши побыстрее свой роман, а я в сентябре снова восхищусь тобой.