Чтоб знали! Избранное (сборник)

Армалинский Михаил Израилевич

Кен закрыл глаза и с привычной лёгкостью вызвал образ Натали. Часто он испытывал неуместное чувство опасения перед беззаветностью Натали. Полюбив, она следовала исключительно чувствам, которые всецело поглощали её. Она говорила, что разум всегда подгаживает в любви и может принести только материальную пользу, но духовную – никогда. Поэтому она всегда с отвращением относилась к противозачаточным средствам – воплощению вмешательства разума в запретную для него область любви. Было ею сказано и такое: «Большинство сентиментальных романов написано наивными мужчинами. Герой ухаживает за героиней, и ему не терпится сблизиться с

нею. И она, судя по всему, согласна, но вместе с тем всё оттягивает, откладывает, переназначает. И герой негодует на её коварство или повергнут в смятение таинственностью её поведения. А ведь она просто старается приурочить свидание к безопасным дням». Кен тогда спросил: «Что же, ты считаешь, что она должна иметь ребёнка за ребёнком, а если у неё подворачивается приключение, то и от любовника, которого, может быть, она никогда больше не увидит?»

– В идеале, то есть следуя чувствам, женщина должна хотеть иметь ребёнка от того, кому она отдаётся. Это Бог решает, зачать ей или нет. Не всем женщинам дано иметь много детей, даже если они того и хотят.

Кен воспринял это как упрёк в том, что он не позволяет ей следовать своим чувствам, и опять в который раз уже подумал, что пора расставаться. По Натали, оказывалось, что любовь между мужчиной и женщиной – это лишь первый, несовершенный шаг по направлению к истинной любви – любви матери к ребёнку.

Что стоит любовь, основанная на корысти оргазма, – она то исчезает, то появляется вновь, то набрасывается на других, доступно подвернувшихся или недоступно отвернувшихся. Но в результате суетных любовных потуг рождается любовь, которая может длиться без всякой стимуляции всю жизнь. Похоть – это уловка для возникновения любви, ибо любовь, будучи явлением духа, не может прийти в материальный мир без посредника. Исключение возможно лишь в религиозном откровении, но оно, произойдя, отстраняет человека от материальной жизни. А для большинства людей половая любовь – это компромисс между материальным и духовным миром. Потому-то женщина тяготится бездетным существованием, в котором она всегда одинока.

Натали не походила на образ жены, который нарисовал себе Кен. В ней не было той домовитой женственности, которая поддерживает огонь в семейном очаге. Если отрывалась пуговица – у неё портилось настроение. Затем, она имела слишком много мужчин до него, Кен не знал, сколько, но их было больше одного, что уже много. В движениях Натали не было врождённой грации, которая так завораживала Кена в других женщинах. Она была порывиста, а говоря точнее, её пришлось бы назвать неуклюжей. И самое главное – её пристрастие к наркотикам. В начале их знакомства, когда Кен узнал об этом, ему было безразлично, но потом, сближаясь всё больше и больше и рефлекторно примеряя её на место будущей жены, он стал пытаться протестовать против её привычки, убедив себя, что она – главное препятствие. Натали согласилась пойти на жертву, и она не курила недели две, и Кен с трудом узнавал Натали – её постоянная жажда прикосновений иссякла, или что-то не выпускало её наружу. Она стала стыдиться слов, исчезли темы для разговоров. Когда Кен смотрел ей в глаза, она стала их отводить. И в постели она умолкла, и, хотя тело её говорило всё тем же языком, губы её были плотно сжаты и не выпускали ни звука.

– Ты чувствуешь, какая во мне стена, – виновато говорила она, садясь в постели.

Она опускала голову, и длинные

прямые волосы тяжело падали вниз, закрывая её лицо и груди.

– Ведь то, что я курю, приближает меня к тебе, а не отдаляет, как ты думаешь.

– Но ты без этого не сможешь жить, – ужаснулся Кен.

– Но без еды и ты тоже не сможешь жить.

– Еда – это естественно, – вяло парировал Кен, а Натали зажигалась от этой темы разговора.

– Скажи, а умереть от любви – естественно?

– Не думаю.

– А любить – естественно? – продолжала Натали.

– Говорят, что и это жизненно необходимо, – улыбнулся Кен и обнял её, но она отчуждённо сидела, сосредоточившись на ходе своих мыслей.

– Как же тогда не умереть, если у тебя отнимают то, что естественно и жизненно необходимо. Как продолжать жить без любви?

– Можно найти другую любовь – как тебе нравится этот выход?

– Не нравится, – твёрдо сказала Натали и замолчала.

– Но мы отвлеклись от темы. Мы говорили о твоём курении. – Кен старался не употреблять слово «наркотик», которое звучало слишком грозно и обвинительно.

– Нет, мы не отвлеклись, – возразила Натали таким тоном, будто весь этот разговор, вопросы и ответы были ей давно известны. – Естественным становится всё то, что по-настоящему любишь. Но, увы, это естественно только для того, кто любит.

– Но так можно оправдать и убийство.

– Да, если оно совершается по любви, а не по ненависти.

Кен стал томиться её отстранённостью, и когда она, видя это, начала опять курить, Кен внутренне облегчённо вздохнул, ибо узнал в ней прежнюю близкую Натали.

Самолёт устало опустился на вечернюю землю. Выйдя из таможни, Кен сразу бросился к телефону и позвонил в справочную. Телефона на фамилию Натали не значилось. Кен решил немедленно ехать к ней на квартиру. Сердце его нервно засуетилось, когда такси подъехало к её дому. На её почтовом ящике значилась чужая фамилия. Кен позвонил смотрителю здания, представился в микрофон и сказал, что разыскивает Натали. Замок щёлкнул языком, и Кен с влажным чувством предвкушения распахнул дверь. Квартира смотрителя была в самом начале мёртвого коридора. Дверь квартиры была услужливо приоткрыта. Смотритель вышел из квартиры с письмом в руках:

– Вам письмо, только тут написано: «Передать только в случае затребования адресатом и по предъявлению удостоверения личности. По почте не отсылать. Уничтожить, если не будет затребовано до…».

Кен с удивлением увидел, что срок истекает через неделю. Он вынул паспорт и дал смотрителю. Тот стал внимательно сверять имя на конверте с именем в паспорте. Руки у него слегка тряслись. Наконец он как бы нехотя отдал письмо, вложив его в паспорт.

– Где живёт Натали? – спросил Кен.

– Я не знаю, она не живёт здесь больше полугода, – ответил смотритель и отвёл глаза.

Кен вышел за дверь и стал распечатывать письмо. Он слышал, как за его спиной смотритель закрывает дверь на замок и навешивает цепочку. В конверте лежала квитанция на сейф в банке, выписанная на имя Кена. Кен недоумённо разглядывал эту квитанцию и никак не мог придумать, что бы это значило. Он сел в поджидавшее его такси и дал шофёру адрес банка, который оказался в трёх кварталах. Банк был уже закрыт. Только теперь Кен заметил, что стемнело, и почувствовал, как он устал.

Шофёр помог Кену внести чемодан в дом и спросил озабоченно: