Чтоб знали! Избранное (сборник)
Шрифт:
Они обсуждали детали договора до вечера. Была пятница, и решили, что в понедельник и вторник Кен, Ичи и его помощник посетят нескольких заказчиков, а в среду будет готов окончательный вариант контракта и состоится его подписание.
После окончания совещания Ичи предложил Кену зайти пообедать, и Кен очень обрадовался этому, так как не хотел оставаться один. За обедом, захмелев от сакэ, Ичи спросил, чем Кен хочет заняться вечером.
– Пойти к гейшам, – не задумываясь сказал Кен.
Но Ичи объяснил, что гейши очень дорогие, да и секс для них – дело вовсе не главное. Последнее смутило Кена гораздо больше, чем дороговизна, и он согласился на турецкие бани, которые, по словам Ичи, являлись тем, что надо.
– Я надеюсь, там не турчанки, а японки, – решил заранее уточнить Кен.
– О, конечно, конечно, – закивал Ичи.
Ичи остановил такси, и они поехали по огненным улицам, запруженным людьми. Однако, в отличие от Индии, создавалось впечатление, что в толпе каждый преследует свою чёткую цель, которая соразмерна с целями остальных, а посему не возникают грязь и хаос.
Такси подвезло их к многоэтажному зданию. Широкие стеклянные двери напоминали гостиницу. У двери не было стражей, и они вошли в холл.
Кен вспомнил гостиницу в Чикаго, где они останавливались с Натали и он записал её под своим именем как жену. Кен тогда постоянно представлял себе, что они муж и жена, и это придавало их близости особую значимость и дополнительную окраску. Но в то же время он помнил, что в действительности он свободен от Натали, и испытывал лёгкость от возможности расстаться в любое время, что тогда казалось ему таким простым.
Они подошли к типично гостиничному прилавку, за которым стояла очень милая и немолодая японка с лицом, красноречиво говорящим, что в свои юные годы она не тратила времени зря. Справа в глубине холла на креслах сидели пять девушек. Они смотрели телевизор. Две оглянулись на вошедших и улыбнулись, а остальные три даже не обернулись. Кен одним взглядом охватил всех – три профиля и два фаса. И лицо одной сразу же остановило на себе все помыслы Кена. Он скользнул взглядом по фигуре этой девушки – она была из тех, что не обернулись. Она курила сигарету, глубоко затягиваясь, и не отрывала глаз от телевизора.
Что-то в её облике было от Натали – широкие скулы, форма губ, а скорее всего это была манера курить – быстрая и глубокая затяжка, положение пальцев, которыми она держала сигарету. Девушки были в очень коротких юбочках и красных майках на голое тело.
Тем временем Ичи объяснялся с хозяйкой, которая наконец закивала головой. Ичи поманил Кена. Кен радостно вздрогнул. Хозяйка поклонилась ему и спросила на понятном английском, какую девушку он хочет. Кен указал. Ичи перенял эстафету у хозяйки и сообщил, что за семьдесят минут нужно отдать 35 000 йен. Кен прикинул, что тариф примерно такой же, как дома, но почему семьдесят минут, а не час? Но в тот момент было не до вопросов. Хозяйка произнесла имя девушки, та с готовностью вскочила, притушила сигарету и подбежала к хозяйке.
Кен вытащил деньги и вручил хозяйке нужную сумму. Она отсчитала около половины и отдала девушке. Та зажала деньги в кулачок, непринуждённо улыбнулась Кену и поклонилась. Зубы у неё были с червоточиной – вроде белые и ровные, а что-то не то. После идеальных зубов Натали Кен стал очень привередлив к зубам.
Девушка взяла Кена за руку и повела его по лестнице на второй этаж. Влево и вправо от лестницы шли коридоры с дверьми, ведущими в рай, разбитый на комнатные участки. Она подвела Кена к одной из дверей в начале коридора, у которой уже стояла другая девушка, кого-то поджидая. Кен с удовлетворением отметил, что его девушка значительно привлекательней. Она жестами указала Кену на дверь. В тот момент, когда Кен взялся за ручку, дверь раскрылась и японец вышел из туалета. Кен посторонился и улыбнулся ему, но тот потупил глаза и хмуро прошёл мимо. «Наверно, обременён мыслями о греховности», – ухмыльнулся Кен, устраиваясь у писсуара.
Запах Натали после проведённого дня гулянья по городу – запах глянцевых внутренностей.
Кен вышел из туалета, и девушка, взяв его за руку, повела дальше по коридору. Она открыла одну из дверей и вошла первой. Кен очутился в крохотной квадратной прихожей, отделённой от комнаты ступенькой, поднимающейся вверх. Кен занёс уже было ногу на ступеньку, но девушка остановила его жестом и показала, что он должен снять туфли. Кен быстро сбросил их и поднялся за ней в комнату.
Комната состояла из двух частей. Первая являлась маленькой площадкой, покрытой ковром, где у одной стены стоял диван, а у другой – комодец с зеркалом. Вторая часть этой комнаты опускалась ступенькой на уровень прихожей и представляла из себя отделанную кафелем ванную. У стены переливалась через края большая
Кен стал раздеваться, чтобы не терять времени. На комоде стояли часы, и Кен заметил время. Часы были окружены маленькими бутылочками кока-колы и прочими явно безалкогольными напитками. Кроме того, там были баночки и бутылочки с парфюмерией или гигиеническими химикалиями да несколько пачек сигарет. Пока Кен всё это рассматривал, быстро освобождаясь от одежды, девушка тоже успела сбросить с себя символическую одежду, открыла ящичек, вытащила сложенную вчетверо бумажку, развернула её и дотронулась до Кена, привлекая его внимание к её лицу. Старательно вглядываясь в бумажку, она произнесла две английские фразы, изрядно коверкая слова и звуки: «Делайте, что я покажу. Не спешите». Кен кивнул головой в знак согласия в трепетной надежде, что она не станет этим злоупотреблять. Тело у неё было не желтое, а смуглое, крепкое и округлое. Волосы на лобке были густыми. Девушка поманила Кена в ванну. Он с наслаждением погрузился в горячую воду, выплеснув поток воды на кафельный пол. Девушка знаком спросила, не горячо ли, и Кен сказал своё «о’кей», которое она поняла, и, улыбаясь, закивала. Она села в ванну лицом к нему, и Кен обнял её благодарно и нежно, но через секунду она мягко отстранилась, вылезла из ванной и поманила Кена за собой. Он послушно вылез, и она посадила его на низкую скамеечку, которую он поначалу не заметил. Сделана она была таким образом, что оставляла доступ к его паху, чем девушка немедля и воспользовалась. Откуда-то появилась мыльная пена, и девушка, присев перед ним на корточки, стала добросовестно мыть Кена. Он решил ответить ей взаимностью, и она восприняла это благосклонно. Затем они опять залезли в ванну, чтобы смыть пену. Следующая процедура происходила на матрасе, и девушка исполнила её с таким энтузиазмом, который можно было бы принять за великую страсть, не будь денежной предыстории их отношений.
Потом они снова окунулись в ванну, и она тщательно обтёрла Кена полотенцем. Кен заботливо прошёлся полотенцем по всем закоулкам её тела. Они уселись на диван. Над диваном висела репродукция с известной не то эротической, не то порнографической японской картины. Сравнивая эротическую живопись Японии и других азиатских стран, Кен поражался невероятной разнице в подходе. У японцев – это обетованная похоть с искренним бесстыдством, а следовательно, и с любовью к деталям, телесным и эмоциональным. В Индии же, к примеру, акт любви изображался исполняемым стереотипными куклами, которые механически ставятся в серию поз. Их лица и тела безэмоциональны, и максимальный намёк на какие-либо ощущения изображается художниками в виде закрытых глаз. Короче, изображается не совокупление, а однообразная стилизация совокупления.
Девушка предложила Кену сигареты и прохладительные напитки. Кен не желал тратить время не по назначению. Она села на край дивана и закурила – как она напоминала ему Натали! Кен сел позади неё, обняв её руками и ногами, и стал целовать ей шею, разгребая тяжёлые волосы. Японка среагировала так же, как Натали, – она притушила сигарету и с мутными глазами повернулась к Кену, ловя его губы. Второй раз быстро превратился в третий, и Кену показалось, что в заключение она прикасалась к нему с искренней нежностью.
Кен всегда испытывал прилив тепла и благодарности к женщинам, которые не мучили его нудным процессом соблазнения, каким бы коротким он ни был. Посему многие небезразличные проститутки ощущали в нём больше нежности, чем благопристойные женщины, которые уступали наконец, а не сразу.
Девушка пыталась что-то ему объяснить, тыча пальцем ему в грудь, но он никак не мог понять смысла её жестов.
Когда она привела его в холл, там уже сидел Ичи. Девушка подсеменила к нему и стала что-то щебетать. Ичи удивлённо качал головой и смеялся. Потом он перевёл Кену, что она восхищается тем, что Кен умудрился использовать отпущенное время в три раза эффективнее, чем японский мужчина. «Что ж, хоть здесь Америка впереди Японии», – заметил Кен. И пока Ичи смеялся этой шутке, Кен подумал, что за весь этот вечер он не вспомнил о предсказании астролога. Девушка чмокнула Кена в щёку, прощаясь, так как её по-хозяйски взял за руку какой-то мужчина – видно, было уже уплачено.