Чучело (иллюстрации Екатерины Муратовой)
Шрифт:
Я схватила копилку и закричала:
«Я храбрый заяц! Самый храбрый на свете заяц!»
Рыжий надел морду тигра и зарычал на меня:
«Ры-ы-ы!»
«Ой, не боюсь! Ой, не страшно!» – Я оттолкнула Рыжего.
А Шмакова нацепила морду лисицы и пропела тоненьким голоском:
«Зайка серенький, зайка беленький… Мы тебя перехитрим! Мы у тебя сундучок с драгоценностями отнимем!» – И она ущипнула меня.
Я не ожидала этого – мы ведь играли – и крикнула:
«Ты
«А если не больно, то зачем же щипаться!» – рассмеялась Шмакова.
А в это время другие ребята тоже нарядились в маски зверей, и меня уже плотным кольцом окружили морды волков, медведей, крокодилов. Они прыгали, рычали, наскакивали на меня и рвали из рук копилку. А какой-то медведь – по-моему, это был Попов – крикнул, как Шмакова:
«Зайка серенький, зайка беленький… Мы тебя перехитрим!»
Волк – Валька несколько раз сильно дернул меня за косу. А я испугалась по-настоящему, как будто меня окружали не люди, а настоящие звери.
«Не надо! Хватит!» – Я хотела снять маску, но у меня ничего не получалось, потому что они беспрерывно меня толкали.
«Попался, зайчишка!» – пропела Шмакова.
«Мы тебя, заяц, задере-ем!» – завопил Лохматый и крутнул меня.
«Ры-ы-ы!» – дурным голосом прорычал Рыжий.
«Димка-а-а!» – закричала я и грохнулась на пол, потому что у меня закружилась голова.
Димка вбежал и спросил, чего я кричу. А я ему ответила, что испугалась.
«Кого?» – не понял Димка.
«Всех… зверей», – ответила я.
«Подумаешь, и поиграть нельзя», – сказал Валька.
«Зайка серенький… Зайка беленький… Мы тебя задерем! – хихикнула Шмакова. – Какая нервная!»
«Чепуха! – мрачно заявила Миронова. – Просто кривляется. Пошли, ребята!..»
И вся компания удалилась вслед за Железной Кнопкой, вполне довольная собой.
А мне еще долго мерещилось, что Шмакова похожа на лису, Лохматый – на медведя, а Валька – на волка.
Мне было стыдно, что я так думала про ребят. Поэтому я догнала их на улице и всех угостила мороженым на свои деньги. И рассказала Шмаковой под честное слово свою тайну, что Димка похож на «Уснувшего мальчика».
Она была очень довольна, хохотала и клялась, что никому не скажет, но мне почему-то казалось, что голос у нее был похож на тот, когда она пела: «Зайка серенький, зайка беленький…» Шмакова – лиса. Настоящая. И я подумала, что зря ей все рассказала… Ну ты же ее видел, дедушка. Правда, она лиса? А я тогда и не знала, что есть люди – лисы, медведи, волки…
После я спросила у Димки:
«Ты меня осуждаешь, что я
«Что ты, – ответил он. – Испугаться каждый может».
Вот видишь, какой Димка был человек – добрый, – сказала Ленка. – А потом он себя еще отчаянным храбрецом показал. Было это так…
Мы возвращались с Димкой домой. И вдруг увидели Вальку. Он бежал трусцой нам навстречу, на поводке тянул собаку, маленькую такую, на кривых ногах и с большими лохматыми ушами.
Валька заметил нас и нырнул за угол. Димка бросился за ним, а я за Димкой. Валька прижался к стене и смотрел на нас какими-то странными глазами.
«Какая у тебя собака хорошая. – Я погладила ее. – Только что это ее так колотит? Заболела она, что ли?»
Валька не успел мне ответить, потому что Димка вцепился в него, вырвал собаку и выпустил.
«Мой поводок! – заорал Валька, вырываясь из Димкиных рук. – Петька!.. На помощь!»
Я не поняла, почему Димка так ошалел и почему Валька кричал «поводок» и звал на помощь какого-то Петьку.
Петька, старший брат Вальки, тут же появился. Он здоровый, ему скоро в армию. Я его сразу узнала, он шофер с уборочной машины.
А Валька, как увидел Петьку, заорал еще сильнее:
«Петька, он мою собаку с поводком упустил!»
Петька подтянул Димку к себе и вежливо сказал:
«Ты уж извини, дружок, но я должен сделать тебе больно. Ты сам заслужил».
И он так звезданул Димке по скуле, что тот пролетел мимо меня и шлепнулся на землю.
«Заработал? – захохотал Валька. – Знай наших».
«Всего доброго, дети», – сказал Петька.
Они ушли не оглядываясь. А я не бросилась за ними, не вступилась за Димку, не позвала на помощь. Вот стыдно!
Ленка посмотрела на Николая Николаевича.
– Я же тебе говорила, что раньше была трусихой. Это я теперь ничего не боюсь. Никогда больше не отступлю. Никог-да! Ни перед чем. А тогда я задрожала и подошла к Димке, когда Валька и Петька уже совсем скрылись.
Другой бы на месте Димки обиделся, а Димка нет.
«А я опять струсила», – созналась я.
«Ничего. Смелость – дело наживное. – Димка потер ушибленное место. – Я у него, подлеца, третью собаку отбиваю! Он их на живодерню поштучно за рублевку сдает».
«Ну и тип этот Валька! С тех пор как он на меня в волчьей морде напал там, на фабрике, он мне все время кажется волком», – призналась я Димке.
«Ну, это уж слишком», – ответил он.
«Волк он, волк, – крикнула я, – раз для него самое главное – деньги!»
«А Петька похлеще Вальки, – сказал Димка. – Рыбу на реке глушит».
«Жалко, – сказала я. – Я думала, вот стоит городок восемьсот лет, и все в нем хорошие… А Валька – живую жизнь своими руками на живодерню. Я про таких только читала. А ты, Димка… ты просто герой!»