Чудес не бывает
Шрифт:
Дед резко наклонился вперед и разве что не позеленел. Кажется, он тоже впервые видел подобное.
Руки и впрямь выглядели омерзительно. Ткань кое-где прилипла, и пришлось оторвать ее с остатками кожи. Слезы уже текли сами, сколько я ни кусал губы.
Я перевернул кисти ладонями вверх и показал деду.
–Боже мой!
– ахнул Арбин. Он вскочил и прошел в дальний угол.
– Быстро скажи мне, что это такое, - кинул он на ходу.
–Не знаю, - хотел ответить я, но тут рядом со мной появился отец. Он опустился на край дедова кресла,
В тот же миг он сморщился. Схватившись за голову рукой, он хрипло приказал:
–Разблокируй хотя бы кисти.
Я, насколько смог сосредоточиться, снял часть защиты.
Сильно массируя ладонью левый висок, бровь, часть лба, как будто голова у него вдруг резко разболелась, Эмир закрыл глаза. Я почти ощутил пальцами его прикосновение, хотя он не тронул меня.
–Змея, - пробормотал он, одной рукой держась за голову, другой вцепившись в подлокотник, слегка наклонившись вперед, закрытыми глазами уставившись на мои ладони.
– Яд, что-то очень редкое… экзотическое, из пустынных гадюк… каратаку!
Дед выругался.
–Попал в кровь?
–Да.
–Ччерт, - сказал Арбин прямо надо мной.
– - Как, однако, тебя крючит, - с некоторым удовлетворением добавил он, и я не понял, кого из нас он имел в виду.
Он шикнул на чайные приборы, и те брызнули с чайного столика в разные стороны. Тогда дед быстро разложил на освободившемся месте какие-то пузырьки и бинты.
–Держи яд, - приказал Арбин сыну, принимаясь колдовать над своими снадобьями.
–Открой руки полностью, - кивнул мне отец, откидываясь.
Сначала дед полил мне ладони чем-то, отчего я закричал. А мне-то казалось, что больнее уже быть не может!
–Терпи, сейчас станет легче, - сердито завозился старик.
Я повернул голову и сильно прикусил мантию на плече.
Впрочем, очень скоро действительно полегчало. Руки отпустило, так что я немного расслабился и наблюдал за происходящим, осев в кресле, сквозь полузакрытые веки.
Отец, я видел, чувствовал себя неважно, уголок левого глаза у него все время дергался.
Очень мягко сухие морщинистые дедовы пальцы втирали мне что-то в ладони, губы что-то озабоченно бормотали в бороду.
Под его бормотание я и заснул. Положил локти на подлокотники кресла, прислонился к спинке и закрыл глаза. Выглянув в узкую щель между слипающимися веками, я успел увидеть подергивающееся лицо отца и седую макушку Арбина, сосредоточенно бинтующего мои руки, которые вообще перестали что-либо чувствовать, после чего окончательно отключился.
Очнулся я от сердитого спора над моей головой. Вернее, не то чтобы очнулся: тело еще спало, тяжелое, сливалось с окружающим миром, а мир состоял из запахов и звуков. Я краем сознания вслушался. Да, Арбин с Эмиром ругаются из-за меня.
–Я не понимаю, как ты можешь быть таким бесчувственным, - сердито выговаривал Высший Маг, вышагивая, судя по голосу, за спинкой кресла, в котором я спал.
– Ты должен узнать, каким образом и где Юхас получил такие повреждения! Может, змея где-нибудь в Школе. Тогда имеется угроза для других студентов. А если он выходил за территорию? Прямое нарушение Устава!
Дед сидел напротив:
–Он мне доверился. Он пришел за помощью.
–Он ее получил. Теперь ты должен узнать…
–Я не должен ничего никому, кроме своей совести, - оборвал сына Арбин довольно сурово.
– Появись какая-нибудь опасность - Юхас обязательно рассказал бы.
–Мальчишка еще не понимает…
–Он уже взрослый!
– слегка возвысил голос ректор.
– И в состоянии решить, что говорит мне, а что нет. Я же, в свою очередь, не предам доверие человека. Особенно Юхаса.
–Кстати, - вспомнил Эмир, - как он тебя назвал, когда вошел? Я что-то не расслышал.
–И прекрасно.
–Мне показалось, он сказал "дед"?
Я был уверен, что старик хитро улыбался, я почти чувствовал его улыбку, только он умеет так лукаво, одним уголком…
–Ты не ошибся, сын мой, - ответил Арбин. Кажется, сквозь сон предположил я, дед догадывается. Хотя отношения у них с Эмиром не такие прекрасные, как могло показаться после его слов: дед прямо сочился удовольствием, и Высший Маг это тоже заметил.
–Не понимаю, что за игры ты ведешь, - брюзгливо заметил он.
–Никаких игр, все серьезно, - заверил сына ректор.
– Я попросил Юхаса об этом. Мне скоро умирать, а удовольствия побыть дедом вы с Алессандрой мне так и не доставили. Пришлось самому взяться за дело.
– Дед даже засмеялся тихонько.
Наверное, лицо у отца было очень забавным. А вот голос его был совсем невеселый, когда он заговорил:
–Вы прекрасно знаете, отец, что в этом нет моей вины.
– Он был серьезен и печален.
Мне стало грустно.
–А я думаю, что в этом как раз твоя вина, - вдруг довольно резко заявил дед.
– В том числе. За двадцать лет ты совершенно разучился подходить к людям. Тебя просто боятся. Двадцать лет я молчал, потому что считаю, что ты взрослый и способен сам решить, что тебе надо, а сейчас говорю тебе: при всех своих великих способностях ты не способен найти собственного сына!
–Но Винес…
–Винес, Винес… - отмахнулся Арбин.
– Надоел уже с этим пройдохой!
–Но он мой сын, - как-то безнадежно возразил Эмир.
–Знаю, знаю, все вы на одно лицо. Хотя и его ты не признавал четыре года!
–Я не чувствовал в нем этого.
–Да ты и не старался!
– возмутился дед.
Эмир остановился, судя по звуку шагов, прямо за моей спиной: голос раздался над самой головой.
–Я принципиально не позволяю себе вторгаться в чувства людей, мне… - четко произнося каждое слово, начал он.
Дед опять перебил сына:
–Я слышал это не однажды и даже согласен. Но, позволю себе заметить, из-за этого ты многого себя лишаешь. В результате ты не можешь установить ни с кем нормальный человеческий контакт. Что ты морщишься?