Чудеса в кастрюльке
Шрифт:
– Да! – радостно ответила я.
– Ступайте во второй кабинет налево, – сообщил охранник и потерял ко мне всякий интерес.
Я дошла до нужного места и поскреблась в дверь. Никакого ответа. Пришлось приоткрыть створку и просунуть голову в комнату. В маленьком помещении, больше всего похожем на спичечный коробок, стояло впритык друг к другу два письменных стола. Все остальное пространство было завалено книгами. Тома в разноцветных обложках лежали на подоконнике, громоздились стопками на полу, красовались на стеллажах и буквально
– Простите, – проблеяла я, обращаясь к молодой женщине, уткнувшей нос в компьютер.
– Ну, – буркнула та, не поднимая головы.
– Я написала детектив.
– Олеся Константиновна, – прозвучал ответ.
– Нет, меня зовут Виола.
– Вам следует подождать Олесю Константиновну, – сообщила девушка и весьма нелюбезно добавила:
– В коридоре.
Я собралась выйти за дверь, но тут в комнатушку влетела женщина, маленькая, щуплая, рыженькая, страшно похожая на юркое пресмыкающееся. Она ужом ввинтилась за письменный стол и выжидательно посмотрела на меня.
– Вот, – залепетала я, – романчик детективный, “Чужая кровь”, жутко интересный, подружкам нравится. Без тени улыбки Олеся Константиновна сказала:
– Давайте.
Дрожащей рукой я протянула папочку. Редактор взяла ее:
– Мы не комментируем отказ. Если ваша рукопись будет принята, сообщим.
Потом она ловко зашвырнула “Чужую кровь” за спину. Я проследила глазами за полетом рукописи и увидела, что в правом углу, за столом высится гора разномастных папок, моя самым чудесным образом оказалась сверху. Олеся Константиновна уставилась на меня круглыми карими глазами.
– Это все? – растерянно спросила я. Олеся Константиновна кивнула:
– Вам позвонят.
В полной прострации я вышла на улицу и села на скамейку на троллейбусной остановке. Вообще-то, я не плаксива, зарыдать могу в основном от злости, но сейчас по щекам потекли горькие слезы. Господи, ну зачем я послушалась Ленинида? За каким чертом поперлась в издательство? Вон там сколько неопубликованных вещей лежит! Никто никогда не станет печатать “Чужую кровь”.
– Девушка, – раздался над ухом участливый голос, – вам плохо?
Обозлившись на себя, я принялась рыться в сумочке, пытаясь найти платок.
– Нет, мне очень хорошо.
– Но вы плачете.
– От счастья, – рявкнула я и, так и не обнаружив платка, вытерла лицо рукавом, – отвяжитесь, рыдаю себе и рыдаю.
Стоит ли говорить тут, что весь следующий месяц я бросалась на любой телефонный звонок с воплем:
– Не берите трубку, это меня из издательства ищут. Но время шло, Олеся Константиновна не звонила, и постепенно становилось понятно, что детектив ей не понравился. И вот сейчас редакторша наконец хочет сказать мне это сама. Нет, сегодняшний день просто ужасен!
Глава 4
Решив покориться судьбе, я взяла протянутую трубку и безнадежно сказала:
– Алло.
– Виола Ленинидовна?
– Да.
– Мы приняли положительное решение по вашей рукописи. Не могли бы вы прямо сейчас подъехать в издательство?
– Сейчас? – глупо переспросила я.
– Если успеете до полседьмого, то хочется переговорить сегодня.
– Вы намереваетесь вернуть мне рукопись, чтобы она не занимала место в издательстве?
– Мы собираемся напечатать вашу книгу, – спокойно сообщила Олеся Константиновна.
– Бегу, – заорала я, вскакивая на ноги, – бегу, сейчас, несусь, только не уходите!
В трубке послышалось сдавленное покашливание, потом раздались короткие гудки. Словно вспугнутая мышь, я заметалась по квартире. Ну где мои брюки, куда подевались колготки, кто взял губную помаду? Расшвыряв ненужные вещи, я влезла в куртку, вскочила в сапожки и побежала на улицу Вронского, чувствуя, что обувь отчего-то просто сваливается с ног.
В маленькой комнатке все осталось так, как месяц тому назад. Мрачная девушка снова не подняла головы от ноутбука и сделала вид, будто не слышит мое робкое: “Здравствуйте”.
Олеся Константиновна опять без тени улыбки сообщила:
– Садитесь. Мы собираемся напечатать вашу вещь, но потребуется внести изменения.
– Конечно, конечно, что хотите!
– Нас не устраивает один из главных героев. Володя, он мужчина, нужна женщина.
– Без проблем, сделаю из него Валю.
– Совершенно ни к чему в книге подробные описания природы и утомительные рассказы о переживаниях матери.
– Уберу.
– Название меняйте.
– Пожалуйста.
Олеся Константиновна склонила голову набок, внимательно посмотрела на меня и поинтересовалась:
– Когда предоставите готовую рукопись?
– Завтра!!!
В лице редакторши появилось нечто живое, уголки ее рта дрогнули, дама явно сдерживала улыбку:
– Можно так не торопиться. Жду пятнадцатого числа. Тогда же подпишем договор, и получите деньги.
– Какие?
Олеся Константиновна вздернула брови.
– Мы должны заплатить вам гонорар. Разве вы не знали об этом?
Боясь выглядеть в ее глазах полной идиоткой, я ответила:
– Знала, конечно.
Ну не признаваться же тетке, что я полагала, будто сама я заплачу им за выпуск книги!
– И еще, имя Виола не подходит для обложки, ищите псевдоним.
Сказав последнюю фразу, она уткнула глаза в чью-то рукопись. Понимая, что аудиенция окончена, я тихо встала и, ощущая под ногами мягкий ворс ковролина, шагнула к двери.
– Виола Ленинидовна, – окликнула меня редактор. Я повернулась.
– Вы забыли ботинки, – сообщила Олеся Константиновна и ткнула ручкой вниз.
Я опустила глаза и онемела. Так вот почему ступни ощущают ворс, я очутилась на ковре просто в колготках. Понятно теперь и отчего сапожки все время норовили соскользнуть у меня по дороге с ног. Возле стула спокойно стояли полуботинки Олега, а мой муж носит сорок второй размер.