Чудеса в решете (сборник)
Шрифт:
Правдой в утверждениях Евгения было то, что семье Котовых действительно не помешали бы несколько лишних тысяч долларов – необходимо было совершить кое-какие покупки и улучшить интерьер первого этажа их квартиры. А в бизнесе как Евгения, так и Ларисы в последнее время наступил ступор. Лишних денег не было, все уходило, что называется, на «поддержание штанов». Ведь это только в представлении простых людей они были «новыми русскими». А сами себя очень богатыми людьми Котовы не считали. Состоятельными – да. Действительно, что такое для людей, привыкших жить хорошо, доход в несколько тысяч
Но Лариса согласилась выслушать Алексея Ромаева по другой причине. Она привыкла находиться в центре опасности – это бодрило, тонизировало ее и не давало возможности расслабиться, разлечься на диване и плевать в потолок.
Телефон опять зазвонил, и Лариса снова взяла трубку. На проводе был ее муж.
– Лара, привет, – бодро сказал он. – Тебе уже звонил Ромаев?
– Да… И я тебе скажу… – Лариса угрожающе начала гневную отповедь.
– Не надо ничего говорить, – сразу же торопливо оборвал ее Евгений. – Просто Гришка ко мне заехал и сказал, что у его брата проблемы. Вернее, не у него, а у его шефа. Вот я и объяснил, что ты можешь помочь.
– У тебя ума хватило.
– Да ладно тебе! Зато мы получили приглашение от Гришки на ужин, который они с женой устраивают сегодня в восемь вечера.
– От Гришки? – удивилась Лариса. – По какому поводу пирушка?
– По поводу пятнадцатилетия супружеской жизни, – ответил Котов. – Знаменательная дата!
– Какой кошмар! – ужаснулась Лариса. – Пятнадцать лет терпеть глупость друг друга! Героические люди Ромаевы!
Она вспомнила, что жена Григория, вертлявая хохотушка Оксана, училась на параллельном потоке. Словом, семья была студенческой, очень похожей на семью Котовых.
– Потому они и счастливы, что не понимают, до чего глупы, – заметил Котов.
– В таком случае я глубоко несчастный человек. Потому что хорошо понимаю, что терплю твою глупость уже столько лет!
– Я могу и обидеться, – сказал Евгений. – Но… Но не буду этого делать.
– Правильно, потому что тебя хлебом не корми, дай водки где-нибудь выпить…
– Не водки, а джину, – поправил жену Котов. – Гришка обещал, кстати, специально для меня поставить «Гордонс» на стол. Да и тебе с твоей простудой нелишне будет промочить горлышко.
– И ты приглашаешь меня?
– Не я, а Гришка… Только ты сначала выслушай его брата. Может быть, там деньги светят. Ты ведь знаменитый детектив-любитель. Я горжусь тобой, женщина!
– Тьфу! – Ларисе только и оставалось, что выругаться и бросить трубку в дальний конец дивана.
Она вдруг вспомнила, что во время учебы Ромаев-старший подавал признаки явного расположения к ней. Но сам запутал ситуацию донельзя – он не отличался особой решительностью и все, видимо, ждал, что Лариса сделает первый шаг в переходе с лирической стадии отношений на эротическую. Она же совершенно справедливо, с ее точки зрения, полагала, что это дело мужчины. В конце концов Ромаев, ни на что не решившись, почему-то стал Ларису избегать. Что и оказалось для него роковым – Лариса закрутила роман с более предприимчивым студентом по имени Евгений Котов, а Ромаева подобрала легкомысленная Оксана.
Впрочем, это все было давно. Минуло много лет, и грядущая встреча сегодня вечером, видимо, будет уже начисто лишена драматических и лирических переживаний давнего прошлого.
Алексей Ромаев явился через час после своего звонка. Он выглядел смущенным и каким-то неуклюжим. Конечно, он возмужал, но внутренне, на взгляд Ларисы, остался таким же – неуверенным в себе подростком.
Пройдя в гостиную, Алексей, однако, поступил по-деловому. Не стал тратить время на ритуальные раскланивания, комплименты и треп относительно прошлого. Он опустился в кресло, лицо его приняло озабоченное и даже, как показалось Ларисе, скорбное выражение, потом начал рассказ:
– В общем, у моего работодателя Карякина Владимира Петровича пятого апреля погибла дочь Настя. Она была студенткой медицинского института. Двадцать два года… Расцвет лет.
– Причина гибели? – спросила Лариса, принимая его деловой тон и поглядывая искоса на календарь – там значилось уже двадцать четвертое апреля.
– Отравление наркосодержащим веществом, – ответил Ромаев. – Не исключено самоубийство. Такова официальная версия. Никаких подозрительных улик милиция не обнаружила, и дело закрыли.
Лариса неопределенно кивнула, показывая, что вникает в суть дела.
– А что вы так поздно спохватились? – кивнула она на календарь.
– Карякин был в шоке. Только недавно пришел в себя. Да и к тому же все произошло чисто случайно – если бы Гришка не заехал к Евгению Васильевичу, то, может быть, мы никогда не обратились бы к вам.
Тут Ромаев перевел дыхание, после чего решительно заявил:
– Ни я, ни отец Насти не согласны ни с официальной версией, ни с тем, что следствие прекращено. Ее убили! И мы хотим знать, кто это сделал и за что! Поэтому я и пришел к вам, Лариса Викторовна.
– Наркосодержащее вещество – это что? В переводе со сленга ментовского протокола на обычный, я имею в виду… – решила уточнить Лариса.
– Героин, – сухо и коротко выстрелил Ромаев.
Лариса кивнула, стараясь ничем не выдать своего разочарования. Признаться честно, она не любила заниматься делами такого рода, когда любящий родитель не желает верить тому, что его дитя принимало наркотики. А Ромаев, судя по всему, поддерживает намерения родителя только потому, что зависит от него. И она уже подумывала о том, как бы потактичнее отказаться от дела, когда Алексей, видимо, догадавшись о ее сомнениях, вскинул голову и категорично заявил:
– Настя не была наркоманкой! И с собой она не покончила!.. Если бы она захотела расстаться с жизнью, то непременно оставила бы посмертную записку. Она была внимательной и заботливой девушкой.
– А ты-то откуда знаешь? – внезапно спросила Лариса.
Ромаев покраснел, замялся и опустил голову.
– Ты имел на нее виды?
Поскольку Алексей не отвечал, она поняла, что недалека от истины.
– Записку, как я поняла, вы не нашли.
– Не нашли, – подтвердил Алексей и сглотнул слюну.