Чудеса за третьей дверью
Шрифт:
— Так что с фигуркой?
— А что с фигуркой? Фигурке хватило той вашей крови, что на неё попала. Результат вы видели — как камень, брошенный в пруд. Руй, я сам. И как знать, кто там ещё мог услышать этот «всплеск». Поэтому и говорю: я вам не завидую.
— Нечего меня пугать, — нахмурился Степан. Месье Дуфф открыл один глаз и с интересом посмотрел на человека.
— Вы просто не знаете, о чём речь. Не все фейри уживаются с людьми. Многие вовсе не уживаются. А есть и такие, кто считает своим долгом истребление людского племени. Есть ещё те, кто просто
— Учитывая, что в шато было всего три фейри, сильно в этом сомневаюсь.
— Ну… Положим, не все из нас любят селиться рядом с человеческим жильём. Лютены так и вовсе скорее исключение. А вообще, чего это я распинаюсь! Не верите — сами увидите!
— Верю. Только сдаётся мне, ваши сведения устарели, месье Дуфф. Если я правильно понял, разрушенный мост был сродни фигурке наверху. Но если единственный мост, падая, похоронил всё волшебство в здешних краях, едва ли этого волшебства было настолько много.
Кот проснулся, и теперь с интересом прислушивался к их беседе. Гоблин нахмурился, пожевал губами, но ничего не сказал. Степан, всё больше убеждаясь в своей правоте, продолжал:
— Допустим, что сейчас происходит обратный процесс, и даже допустим, что эти «круги» разойдутся более-менее далеко. Вряд ли они найдут так уж много отклика. И потом, — его вдруг осенила неожиданная мысль, — если вы хозяин подвалов, значит, вы должны и защищать их в случае опасности. Как и весь шато. Так что мы с вами, похоже, в одной лодке.
Месье Дуфф недовольно скривился:
— Вот умеете вы, люди, испортить обедню.
* * *
Остаток дня Степан разбирал вещи и перетаскивал в дом из-под навеса содержимое ящика. Гоблин категорически отказался иметь какое-либо отношение к домашним делам, и вместо этого отправился осматривать окрестности («проверю, что и как»). Кот тоже исчез, и Степан, разглядывая коробки, которые теперь громоздились в гостиной и спальне, невольно подумал, не оставить ли распаковку до вечера, когда лютен примет человеческий облик. Однако затем всё-таки принялся за работу.
Оба фейри вернулись почти одновременно, на закате. Месье Дуфф втащил в гостиную охапку обернутого какой-то тряпицей чертополоха и узелок, из которого выглядывали стебли ещё одного растения.
— Это зачем? — поинтересовался Степан.
— Затем, что я не хочу сюрпризов. В частности, проверять, кто ещё услышал вашу щедрость. Я ведь уже говорил, в здешних краях есть — или, по крайней мере, когда-то были — такие, кого даже мне встречать совсем ни к чему. Так что чертополох мы развесим над окнами и дверьми. А герань, — он приподнял явно тяжелый узелок. — Я сейчас же посажу вокруг дома.
Месье Дуфф повернулся к двери, но тут вошёл лютен. Всё ещё в обличье кота, он деловито нёс в зубах охапку тонких палочек. К удивлению Степана, гоблин отшатнулся от них, будто от чумных:
— Тьфу! Ты зачем эту дрянь приволок?! — зашипел он на домового. Тот с самодовольным видом прошествовал к камину и осторожно положил свою ношу между креслами. Спустя мгновение, уже в человечьем обличье, месье Руй повернулся к Дуффу:
— Ну ты же развлекался днём с солью. Вот я и принёс рябинку.
Недовольно ворча, гоблин ушёл заниматься садоводством. Лютен улыбнулся недоумевающему Степану:
— Соль запретна для моего народа, а его племя не выносит нашу священную рябину. Впрочем, рябины боятся не только гоблины. Не смотрите, что веточки тонкие, хозяин — и этого будет достаточно, чтобы справиться с теми, кому рябина враг.
— Вы в самом деле думаете, что к нам могут наведаться незваные гости? — с сомнением поинтересовался Степан.
— Думаю, такое вполне возможно. Дуфф, конечно, ворчун и любитель поскандалить, но в уме ему не откажешь. Конечно, вы были по-своему правы, когда сказали, что нас осталось не так много в здешних краях. Но дело в том, что никому доподлинно не известно, сколько. А что важнее — мы не знаем, кто именно ещё остался, и кто может явиться, — месье Руй посмотрел на входную дверь и охапку чертополоха, принесённую гоблином. — Как бы то ни было, мы на вашей стороне. Что бы там ни говорили гоблины про то, как они владеют, а не служат — они всё равно скорее предпочтут уживаться с людьми. Он говорил, что его семья воевала на стороне шуанов?
— Говорил.
— А говорил, что его дядья, старшие братья и почти все прочие родственники погибли в этих стычках? Но остались до конца верны выбранной стороне. Дуфф такой же. Он может быть вспыльчивым, может задираться, но он не предаст и не ударит в спину.
— Спасибо за рекомендацию, — донёсся от двери ироничный голос. — Есть насущный вопрос: где мне устроиться на ночь?
— Я привёз с собой надувную кровать, — предложил Степан. — Или можете лечь на одном из диванов наверху.
— Нет уж, спасибо, — категорически отказался гоблин. — Предпочитаю воздушный шарик!
Руй усмехнулся в усы и вполголоса пояснил:
— Он не любит высоту.
* * *
Степан какое-то время ворочался, прежде чем заснуть — давали о себе знать рассуждения Дуффа и впечатления прошедшего дня. Ему казалось, что он только-только задремал, когда в дверь тихонько постучали.
— Хозяин! — донёсся приглушённый голос Руя. — Пожалуй, вам стоит на это взглянуть. Оденьтесь потеплее, снаружи холодно.
Натягивая на ходу свитер и позёвывая, Степан спустился в гостиную. У входной двери стояли Дуфф и Руй.
— Что-то случилось?
— Ну, в определённом смысле, — загадочно протянул гоблин, и все трое вышли в ночь.
По лесистому склону холма стлался туман. Дымчатые клочья тянулись между деревьями, скрадывали очертания лестниц и кустов, оседали на ветвях тяжёлыми каплями. Гоблин принюхался, потом повел их за собой вокруг башни. Они оставили справа маленькое помещение котельной, и принялись спускаться к бывшим огородам. Миновали виноградник, теплицы, и когда до пруда оставались ещё только две-три террасы, месье Дуфф сделал знак остановиться.