Чудесный переплет. Часть 1
Шрифт:
— А теперь — к нашим баранам, — деловитым тоном начал ведущий, окидывая толпу искрящимися смехом глазами. — Претенденты на титул царя Нептуна соревнуются в трёх состязаниях. В этом году жребий пал на следующие: первое — массовый заплыв на двести метров любым удобным для вас стилем плавания, второе — жим штанги весом шестьдесят килограммов из положения лёжа и третье — кто дольше всех продержится под водой без воздуха. Состязания начинаются через десять минут, прошу претендентов подойти ко мне и зарегистрироваться.
— Ой, какая прелесть! — я радостно захлопала в ладоши, едва удержавшись от того, чтобы, как маленькая, не запрыгать на одном месте, а ещё лучше — вокруг ребят. — Мальчики, миленькие, поучаствуйте в конкурсе, а? А я за вас болеть буду. Вдруг кто–нибудь из вас станет царём — я просто
— Боюсь, я не готов стать причиной твоей скоропостижной смерти и… бараном, — извиняющимся тоном изрёк Иван.
— Только ради тебя, — широко улыбнулся Матвей и легонько коснулся пальцем кончика моего носа, потом, что–то быстро прикинув в уме, тихонько добавил: — Если мне не изменяет память — а я вроде как трезв, — царю по статусу царица положена…
— Это кем это положена? — шутливо возмутилась я. — Сказок про прекрасных принцесс начитался? Вот выдадут тебе образину какую–нибудь вместо девицы–красавицы…
В детстве я очень любила сказки и перечитала всё, что нашла в детской библиотеке. Ещё тогда меня возмущало поведение царя–батюшки, вечно норовящего за выполнение какой–нибудь очередной старческо–маразматической прихоти втюхать свою единственную дочь кому–нибудь в жёны, да ещё и полцарства в придачу подарить. Вот скажите, почему царь всегда пытается избавиться от дочери, словно от ненужного предмета домашнего обихода? Странно всё это… ходовой товар не залёживается. Она что, надоела ему хуже горькой редьки несносным характером? Почему он готов сбагрить её первому встречному?
А ещё любопытнее даже не это. Почему царь в придачу к дочери всегда даёт полцарства? Снова возникают подозрения: похоже, наследница не только обладает омерзительным характером, но, вдобавок ко всему, страшна как смертный грех, иначе какой здравомыслящий человек отказался бы породниться с самим царём, пусть даже без приданого? Ведь женятся же безродные богатеи невесть на ком, лишь бы заполучить титул или знатную фамилию, а тут нате вам — царская дочь! — куда уж знатнее…
И последний аргумент в пользу моих предположений по поводу характера и внешности царской дочки: вспомните, царь всегда отдаёт молодым вторую половину царства, сам при этом оставаясь в первой… Можно, конечно, оспорить этот последний довод, апеллируя к тому, что ни в одной сказке нет подробного описания этой второй половины царства — может, там одни пустыни, горы или чащобы непролазные, потому–то царь и сбагривает зятю всё это барахло, самому не нужное. Всё может быть. Но мне всё же кажется, что он просто не хочет пересекаться со страшной, зловредной дочкой…
— Я тоже готов поучаствовать, — прервав мои размышления, встрял Телар, с вызовом посмотрев на Матвея, и, переведя взгляд на меня, добавил: — Только не за так.
— Где–то у меня тут стольник завалялся… — Матвей демонстративно начал шарить по карманам.
Не обращая на него ни малейшего внимания, Телар серьёзно сказал, глядя на меня:
— В случае победы хочу поцелуй прекрасной дамы, как в старые добрые времена. Иначе у меня не будет стимула бороться.
— Да не вопрос, подберём мы тебе даму — и не од… — начал было Матвей, отрываясь от карманов, и осёкся, получив локтем в бок от Ивана.
— Вот оно что–о–о… — протянул Матвей и присвистнул, перехватив обращённый на меня взгляд Телара.
— В старые добрые времена рыцарям хватало и платка прекрасной дамы, — лукаво улыбнувшись, ответила я Телару, немного смутившись.
— Спасибо, но я не страдаю насморком. И боюсь, это было в совсем старые времена, — усмехнулся в ответ Телар. — Меня могут простимулировать лишь мягкие, нежные, тёплые губы, а не клочок бездушной тряпки… и губы эти должны быть твоими…
В растерянности я застыла с открытым ртом, не представляя, как реагировать: слова Телара откровенно выбили меня из колеи. Почему он всегда говорит и действует так, что при всём моём внутреннем возмущении не оставляет мне выбора, заставляя подчиниться? Внезапно лёгкий, полушутливый трёп о поцелуйчиках материализовался в реальный, осязаемый мной настоящий поцелуй, который я должна буду подарить ему в случае победы. И не то чтобы я не хотела с ним целоваться… откровенно говоря, как раз наоборот: то, как он его описал, и ожидание поцелуя непременно от меня, готовность бороться за поцелуй именно от меня — всё во мне всколыхнуло, заставив страстно возжелать этого поцелуя…
— Так как, согласна? — напомнил о своём существовании Телар, вопросительно глядя на меня без тени иронии.
— Хорошо… — опомнилась от замешательства я и, кротко взглянув на него, почему–то опустила глаза.
— А меня поцеловать в случае победы? — возмутился Матвей, всё это время с интересом наблюдавший за нами на пару с Иваном.
— И тебя поцелую, — быстро сказала я, лишь бы отбрыкаться: перспектива целоваться с Матвеем не вызвала во мне предшествующей бури страстей и желаний.
— У тебя нет шансов, — спокойно сказал Телар, обращаясь к Матвею. — Выиграю я.
— Посмотрим, — с вызовом ответил Матвей, задрав кверху подбородок. — Пошли регистрироваться.
— Пойду–ка и я с вами, прогуляюсь, — многозначительно сказал Иван, выдвигаясь вслед за мужчинами, и, обернувшись, бросил мне на ходу: — Алён, встретимся на причале, я скоро.
Я коротко кивнула и послушно зашагала к причалу, откуда должны были стартовать участники заплыва и куда отовсюду начали постепенно стекаться как зрители, так и сами участники. Мозг не давал мне ни расслабиться, ни переключиться, напряжённо анализируя происшедшее. Что произошло? Да по большому счёту — ничего. Вероятно, большинство женщин лишь порадовались бы тому, что из–за них соперничают мужчины, и на этом счастливо успокоились бы… но только не я. Меня заинтересовали причины, к этому соперничеству приведшие, и именно в них я пыталась разобраться.
Матвей. Несомненно, я ему нравлюсь… впрочем, как и любая другая привлекательная особь женского пола. Его завела не возможность побороться за меня, а вызов, брошенный Теларом, не сомневавшимся в своей победе. Поставь Телар на кон кого–то ещё — и Матвей не задумываясь снова принял бы вызов. Что касается поцелуя — реакция Матвея была вызвана обыкновенной ревностью, но не мужчины к женщине, а, скорее, брата к сестре, к которой с недавних пор начал похаживать некий кавалер. А вот Телар… Слова, поведение — всё говорило за то, что его интерес был избирательным, он хотел именно меня, и только меня, и готов был за меня бороться. Выходило, что я действительно ему очень нравлюсь, а такое открытие, согласитесь, не может оставить равнодушной ни одну женщину. А теперь представьте, что женщина и сама проявляла к этому мужчине интерес, который сразу же усилился в разы после того, как она поняла, что интерес взаимен. Вот так взаимная симпатия часто со временем и трансформируется в более глубокие чувства… Есть над чем задуматься…
— Не рухни в воду, — раздался сбоку знакомый голос Ивана, и чья–то рука — по всей видимости, Ивана — меня остановила.
Очнувшись от раздумий, я с удивлением обнаружила себя стоящей практически на краю причала, с которого вскоре должны были стартовать претенденты Нептуны. Рядом замер Иван, крепко держа меня за руку. И как мне удалось, двигаясь на автопилоте, продраться сквозь плотную толпу зрителей и занять самое выгодное для наблюдения место?
Тем временем распорядитель объявил участникам заплыва правила. Ввиду того, что заявки на участие подали около сорока человек, приняли решение разбить мужчин на три группы, стартующие одна за другой с интервалом в пять секунд, дабы распалённые азартом претенденты, ограниченные относительно небольшим стартовым пространством, не попрыгали в толчее соседям на головы и не перетопили друг друга раньше времени. Конкурсантам предлагалось на скорость доплыть до буйка, специально установленного в ста метрах от берега, честно обогнуть его и вернуться назад к причалу. По касанию руки досок причала фиксировалось время, которое для части участников впоследствии корректировалось на пять или десять секунд в зависимости от принадлежности участника к той или иной группе заплыва. В качестве добровольных помощников жюри из числа зрителей дополнительно привлекли пять человек на случай, если финиш окажется массовым. Каждый из наблюдателей получил по секундомеру и, исполненный важности, послушно занял указанное распорядителем место. По команде ведущего конкурсанты выстроились в три ровные шеренги вдоль причала, готовясь морально и разминая мышцы перед стартом.