Чудны дела твои, Господи!
Шрифт:
Он кивнул, не слушая.
Потом вложил ей в пальцы длинную хрустальную рюмку, в которой колыхалось плотное красное вино.
– Давай за свободу, – предложил он. – Я тебя поздравляю, Лерка. Ты освободилась – не только от казино в Казахии, но и от заблуждения, что за деньги можешь делать все, что угодно, даже кататься по Красной площади голой верхом на козе!..
Лера вдруг засмеялась.
– Что это за слово – Казахия?
– Так говорили у нас в строяке, в университете.
Он глотнул «портвейнцу».
– Скажи
– Нет, конечно. Но можно придумать так, чтобы персонаж просто сам по себе поменялся. Не знаю, прошло три года, и… ты показываешь ту же Машу, только уже с коляской! Или, наоборот, с фингалом под глазом. И коляска, и фингал означают, что ее жизнь изменилась.
– Это мне не подходит.
– Тогда о чем ты спрашиваешь?
Он посмотрел на картину, вздохнул и рассказал ей все от начала до конца.
Лера слушала, как будто ей хорошую книжку вслух читали. Даже рот приоткрыла.
– Зачем Нина отдала мне этот портрет с мужиком? И куда делся тот, который на самом деле подарил Сперанский? И что было в зеленой папке? Почему меня ударили по голове? Какие картины писал на чердаке старый директор? И куда подевалась…
– Нет, нет, – перебила Лера. – Самое главное – от чего умерла Анна Львовна? Вот вопрос, на который должен ответить герой.
– Я не герой, а олух царя небесного.
– Ты должен поговорить с этим самым Модестом. И еще со Сперанским, мне кажется.
– Они все время врут.
– Тогда пусть Саша поговорит.
– Саша! – фыркнул Боголюбов. – Что он может такого, чего не могу я, этот ваш Саша?!
Он посидел, задумавшись, а потом крепко поцеловал Леру в губы.
– А может, и поговорю. Я тоже хитрый. Наша хитрость в рогоже да при глупой роже, а ничего тоже…
Лера потянулась было к нему, но он уже отвлекся. Вовсе он не собирался целоваться с ней – в буфетной «Меблированных комнат мещанки Зыковой»!..
– Между прочим, я зашел сюда, чтобы заказать такси.
– А куда ты собрался ехать?
– Как?.. Домой.
Лера уставилась на него.
– Так… Мы живем… ты живешь за углом. Сейчас надо налево повернуть, и будет наш забор.
– Я должен как-то попасть в дом Анны Львовны. – Он поднялся и похлопал себя по карманам. – Если картин было две, то где вторая? Осталась у нее дома?..
– Хочешь, я заплачу? – предложила Лера. – У меня тьма денег. Мне оформили шикарный расчет.
– Про деньги Нина тоже спрашивала, – вдруг вспомнил Боголюбов. – Откуда у меня деньги!..
– Ты сказал?..
– Пусть они сами выясняют.
– Кто они, Андрей?
– Вот именно, – сказал Боголюбов. – Они – это кто?..
На следующее утро он опять ушел из дому очень быстро, почти сбежал, чтобы особенно
– С чего ты взял, что я буду варить тебе уху? – поинтересовалась Лера. – И рыба хоть почищена?
– С того, что мне ухи охота, – излишне громко сказал Боголюбов, – и рыба почищена!
Посмотрел на бывшую жену внимательно, хотел еще что-то добавить, но не стал. Взял поводок и ушел с собакой за ворота.
Между прочим, машина Юлькиного кавалера куда-то подевалась. Должно быть, Саша ее забрал или местное начальство в лице Никиты Сергеевича, и Андрея это обрадовало.
Он пошел по весенней Красной площади к памятнику Ленину и некоторое время постоял, задрав голову и рассматривая вождя мирового пролетариата.
– Ну и что я должен делать? – в конце концов спросил он у вождя. – Брать штурмом телефон и телеграф? Захватывать мосты?
Вождь с его указующей рукой на самом деле занимал в рассуждениях Боголюбова очень важное место, и приход к нему задуман был неспроста.
Если бы не вождь с рукой, возможно, Андрей Ильич ни о чем бы не догадался!.. Он немного потоптался у постамента и попробовал воспроизвести указующий жест.
Стайка мальчишек притормозила в отдалении и стала пялиться.
– Смотри, че делает!
– Турист, точно тебе говорю!.. Они все с приветом!
– Может, он пародист? Из КВН? Они там так руками делают!
Андрей Ильич одернул куртку и пошел по площади с независимым видом. Из КВН, надо же!..
…Может, права Лера, и нужно прежде всего разыскать Иванушкина и выложить ему – как «лицу официальному»! – все свои соображения? Андрей Ильич вздохнул протяжно. Собственно, и соображений никаких особенных нет, есть только смутные догадки, ничем не подкрепленные и не объясняющие почти ничего. Или все же лучше обсудить их с Сашей?..
Боголюбов поморщился, махнул рукой и пошел дальше. Перед Сашей ему было не то что стыдно, а неловко, и советоваться с ним – как с «лицом официальным»! – не хотелось вовсе. Саша весь день занимается боголюбовскими делами и, видимо, будет заниматься еще долго, оттого и мается Андрей Ильич, оттого и неловко ему!.. Если бы третьего дня он дал себе труд выслушать сестру, не было бы никаких гонок по ночному лесу, пистолета и «угрозы жизни и здоровью»! А Боголюбов слушать ее не стал, и на помощь пришли посторонние люди – этот самый Саша, да еще невесть куда запропавшая позавчера Ефросинья! Выходило, что он, Боголюбов, должник, а чем и как отдавать – непонятно, и одалживаться еще больше ему в тягость. Не станет он одалживаться, пока, по крайней мере…