Чудо-остров. Как живут современные тайваньцы
Шрифт:
Куклы и тени
Не менее давнюю историю имеет и другой театр – кукольный. Известно, что уже в середине X века артисты-кукольники выступали на площадях, на открытых подмостках и имели огромную популярность. Хотя сегодня представления даются в закрытых театральных помещениях, часто их можно увидеть и на рынках, и во дворах во время праздников, и на семейных торжествах.
Кукольное искусство сохранилось до наших дней в трех основных видах: марионетки, перчаточные куклы и театр теней.
Марионетками – каждая величиной в половину человеческого роста – манипулируют артисты с помощью ниток. Они достигают такого мастерства, что порой
Перчаточные (то есть надетые на пальцы) куклы пришли в китайское искусство позднее. Их действия более динамичны и разнообразны. В их представлениях много сцен боевых единоборств, акробатических прыжков, кульбитов, бойцовских приемов. Сегодня артисты-»перчаточники» широко используют для всех этих действий современные технические возможности.
Несколько в стороне от этих двух разновидностей кукольного театра стоит третья – театр теней. Его еще иногда называют «театром кожаных обезьянок». Дело в том, что все фигурки, а также реквизит – деревья, дома, цветы, мебель – вырезаются из кожи. Куклы плоские. Они помещаются за прозрачный экран, а при подсветке кажутся тенями.
Содержанием кукольных спектаклей могут быть фольклорные сюжеты или средневековые романы. Но довольно часто марионеточные представления используются для религиозных ритуалов. Марионетки могут быть частью церемонии моления накануне брачной церемонии, или во время появления на свет ребенка, или в день рождения главы семьи. Куклы на нитках иногда совершают некие сакральные действия с целью изгнания злого духа или, наоборот, благодарения богов. Близость кукольных театров к религии часто подчеркивается духовной музыкой.
Под бой барабанов
Мой рабочий день в университете Ченчжи заканчивается часов в шесть. Но если я засиделась, о времени мне забыть не удастся: о нем напомнят звуки бамбуковой флейты «ди», двухструнной скрипки «хуцинь» или щипкового струнного инструмента «чжэна». Потому что ровно в шесть начинается репетиция студенческого оркестра народных инструментов. В Ченчжи таких оркестров (ансамблей, студий) пять или шесть. В других университетах бывает и больше. Иногда они объединяются в клубы китайской музыки. На одном таком концерте студенческого клуба я побывала.
Это был Ансамбль народных инструментов факультета национального искусства университета Нан Хуа. Руководил им очень известный профессионал – Уанг Ба-цень, композитор, дирижер, танцор и ударник. Вообще-то весь концерт состоял из выступлений барабанщиков. Скажу честно, для моего неподготовленного уха представление это оказалось довольно тяжким испытанием. Посреди сцены стоял огромный барабан, на нем исполнил соло первый музыкант. Потом вышли и сыграли на двух небольших барабанах две миловидные девушки. Сыграли ритмично, темпераментно, хотя и несколько громковато. Затем на сцене появилось еще 19 человек: 3 барабанщика и 16 тарелочников. Тут начался такой грохот, что я с трудом удержалась, чтобы не закрыть уши. Дальше – больше. Грохот барабанов и бой тарелок превышал все мыслимые пределы. Казалось, что главное намерение музыкантов – оглушить зрителя. Ну а традиционной целью, как я догадалась, было устрашение врага. Зал все это приводило в неописуемый восторг. Зрители, в основном молодые люди, вскакивали со своих мест, свистели, отбивали ритм в ладоши. Для меня же удовольствия не было никакого: от номера к номеру вся эта «громовуха» усиливалась, била по ушам, по нервам…
Но вот вышел секстет девушек, они начали с того же – громких барабанных
Дальше я уже почти не реагировала на чудовищную громкость, я любовалась девушками, исполнявшими очередной боевой танец. Я заряжалась энергией самого Уанг Ба-ценя, который играл на барабане и прыгал вокруг него в сопровождении тарелочников. Я вдруг осознала простую истину, что проще всего сказать: «Я этого не понимаю, мне это не нравится». Но лучше совершить эту нелегкую работу – понять, почувствовать чужую культуру и обрести способность наслаждаться ею.
Аборигены
Ну и, конечно, верным хранителем традиций тайваньцев можно назвать аборигенов. Первые обитатели острова Формоза населяли его уже 12–15 тысяч лет назад. Находки археологов показывают, что поселенцы-пионеры приходили сюда частью из Индонезии, а частью с юга Китайского материка. Являются ли современные тайваньские аборигены потомками тех, первых? Антропологи на этот вопрос точного ответа не дают.
Тайваньскими аборигенами называют сегодня коренных жителей острова, имеющих отличные от китайцев расовые признаки, обычаи и языки и переселившихся на Тайвань в далекой древности. Ами, атайял, кавалан… Всего официально зарегистрированы 12 племен. Они составляют два процента населения Тайваня. Живут в горах или на островах. Правительство, последовательно соблюдая политику сохранения национальной культуры, запретило продавать эти земли любым неаборигенам.
Коренные тайваньцы занимаются охотой, земледелием и рыболовством. А также народными художественными промыслами. Они шьют национальные костюмы, материалы для которых тоже изготавливают сами – вручную, на ткацких станках. Известна также уникальная одежда из коры, она называется «тапа». Кроме того, они делают лубочные картинки на дереве, разрисованные фигурки из теста. Очень сложна традиция замысловатых «китайских узелков»: геометрические узоры, наподобие макраме, сложенные из узелков на веревках.
Все эти изделия, а также много других, названия которых мне не удалось узнать, я увидела на одной из самых больших площадей Тайбэя. Площадь Сун Ят-сена, где проходил ежегодный праздник аборигенов, была по периметру заставлена аккуратными лотками. На них красовались, привлекая яркими красками и замысловатыми рисунками, изделия аборигенского народного творчества. Особенно привлекательно выглядели головные уборы. Все одинаковой формы – в виде шапочки-банданы – они, однако, поражали разнообразием исполнения. Шапочки были украшены перьями, стеклышками, блестками, монетами, узорами из узелков, камешками нефрита или яшмы и еще чем-то ярким, пестрым.
Такие же банданы увидела я и на головах участников концерта, который исполнители из разных племен (в основном ами и кавалан) давали посреди площади. В отличие от замысловатых изделий, танцы и пение аборигенов показались мне совсем простыми и даже примитивными. Взявшись за руки и образовав круг, они делали два-три шага вперед, невысоко поднимали правую ногу, потом столько же шагов назад – и опять поднимали, но уже левую. Еще два-три шага по кругу в одну сторону, то же в другую. Все эти движения сопровождались пением: горловыми звуками, иногда сильно напоминающими голоса животных.