Чудо-остров. Как живут современные тайваньцы
Шрифт:
Народ постепенно подтягивается к центру торжества, под тень моста. Иначе не вытерпеть: жара в этом позднем октябре поднимается под 36 градусов. Публика собирается вокруг накрытых столов, угощается, не дожидаясь торжественной части. Выбор блюд невелик: кроме овощей и фруктов, вареные яйца и длинные макароны. Еда хоть и небогата, зато несет в себе некий высший смысл. Яйца – символ начала жизни; бесконечно длинные макароны – знак долголетия этой жизни.
Начинается торжество. Его открывают почетные гости – чиновники мэрии из того самого отдела охраны окружающей среды, где я уже побывала.
– Дорогие жители округа Уэншан! От имени мэрии огромное вам спасибо
Неугомонная мэрия!
На празднике я познакомилась со многими интересными людьми. Один из них, доктор Чжу Чоу, стал моим хорошим другом. Позже он рассказал мне свою историю. Сын известного тайваньского художника, он по окончании школы отправился учиться в Америку. Окончил там престижный Мичиганский университет, женился на своей землячке, выпускнице того же университета. Молодые специалисты – эколог и журналист – показали себя отличными работниками, оба получили предложения работы в Штатах. И оба отказались.
– Понимаешь, это не всем объяснишь, – говорит Чжу. – Да, в США налаженная, хорошо организованная жизнь. Но американцы, очевидно, слишком благополучны. Раньше я думал, что дело только за тем, чтобы предложить хорошую идею, а там ее быстро оценят и подхватят. Оказалось, быстро не подхватят. Потребуется слишком много времени, чтобы привлечь внимание к новому. А вот и подхватят, и оценят, и тут же «пустят в дело» как раз на Тайване. Такая здесь сейчас активная деловая атмосфера. А уж что касается моей родной сферы – чистоты окружающей среды, так здесь для работы вообще простор без границ.
– Этика чистой улицы? – спрашиваю с усмешкой.
– В том числе и это. Тебе кажется слишком пафосным название этой программы?
– Не то чтобы пафосным, но чересчур торжественным, что ли.
– Да, немного есть. Но ведь это Восток, не забывай. Местная специфика. Главное же не слова. Улицы-то ведь действительно стали чище, правда?
Немного о характере
Я, наверное, не имею права писать о характере тайбэйцев. И не только потому, что времени – один университетский семестр – недостаточно, чтобы постичь любой национальный характер. Но и потому, что «феномен тайваньца» – понятие, не открывшееся до конца даже серьезным исследователям. И все-таки я накопила кое-какие наблюдения и хочу ими поделиться.
«Ни хау. Хэлло!»
Вообще-то с этого рассказа надо было бы начинать, потому что первое, что впечатляет иностранцев на Тайбэе – улыбчивость и приветливость. У меня такое ощущение, что мне рады и улыбаются все. Клерк в банке, сестра в поликлинике, приемщица в химчистке и, конечно, продавцы – от зеленщика за углом моего дома до менеджера современного супермаркета. На улице прохожий, увидев в толпе мое неазиатское лицо, ловит мой взгляд. Поймав, посылает мне улыбку и приветственно машет рукой.
Как-то вечером пошли с коллегой Ириной, доцентом из Петербурга, прогуляться. Она потянула меня в горы. Тьма накрыла нас внезапно, без переходных сумерек. Я пугливо съежилась, попросила держаться поближе к городским огням. Но она хотела показать мне город с высоты гор и тянула все выше.
– Да ты что, трусишь? – смеялась она. – Здесь же нет ни одной живой души.
И вдруг мы услышали хруст ветки.
– Ерунда, какой-то зверек пробежал, – отмахнулась Ирина.
И в ту же минуту мы увидели в этой угольной черноте огонек сигареты. Фигуры видно не было, но светлое пятнышко уверенно двигалось в нашу сторону. Мы стояли оцепеневшие. Тень приблизилась, вспыхнуло пламя зажигалки, и стало видно, что это мужчина-китаец.
– Ни хау. Хэлло! – сказал он. – Вы не боитесь? Не надо вас проводить?
Мне стало очень стыдно за только что пережитый страх. Он помахал ладошкой и пошел дальше.
«Ни хау. Хэлло!» – то и дело слышу я это «здравствуйте!» на двух языках. Вот и сейчас, в метро, меня окликает женский голос. Пассажирка лет 30, по виду служащая конторы, обращается ко мне по-английски: «Я вижу, вы ищете нужную станцию, иностранцам не так-то легко разобраться в нашем метро. Давайте я помогу. Вы меня хорошо понимаете?» Вопрос этот не праздный. У большинства тайваньцев, владеющих английским, весьма специфическое произношение. Непривычные интонации; кроме того, «р» они произносят вместо «л»; а главное, заглатывают последние звуки слов. Окончания как бы столь несущественны, что их вообще не стоит произносить. Например, «фай» – я пытаюсь угадать: то ли это «файв» (пять), то ли «файн» (прекрасно), то ли «файт» (драка). Или «най» – это «найт» (ночь)? или «найн» (девять)? или «найс» (мило?). Впрочем, я уверяю, что понимаю ее хорошо.
– Тогда, – предлагает она, – давайте пойдем вместе.
Мы спускаемся к поездам. Народу на платформе много. И я привычно пытаюсь вычислить место остановки вагона, чтобы, когда он подойдет, войти первой. Но моя попутчица, сконфуженно улыбаясь, качает головой: нужно встать в очередь. Тут я замечаю, что множество людей на платформе не просто масса: она организованно разделена на очереди. Каждый поезд – а они в час пик ходят так же часто, как московские – забирает с собой ровный отрезок этой очереди, остальные дисциплинированно ждут следующего.
Мы едем довольно долго. Два раза пересаживаемся на другие ветки. По дороге моя попутчица рассказывает, что служит в одном государственном учреждении, что день выдался жаркий, а кондиционер в ее офисе еле тянет, что ей еще надо зайти за продуктами в магазин и она очень устала. Наконец мы поднимаемся наверх, она объясняет, куда мне идти, когда я выйду на улицу, но сама за турникет не выходит: «Вы что, проехали свою станцию или, наоборот, не доехали?» – спрашиваю я удивленно. Она смотрит на меня, не понимая:
– Но моя станция там, где мы встретились. Я просто хотела вам помочь.
…Недавно в Москве, возвращаясь с работы, я увидела пару иностранцев, они растерянно озирались по сторонам. Я спросила, куда им надо попасть, поняла, что им предстоит пересечь весь город, да еще и с пересадкой, и проводила их до самого выхода на улицу. Возвращаясь обратно, я подумала: а ведь раньше, до Тайбэя, я бы этого, пожалуй, не сделала.
Об улыбчивости тайбэйцев говорят много. Некоторые даже считают, что это этническая особенность. Но это не так. Вспоминаю своего коллегу, американского профессора университета в Новом Орлеане (штат Луизиана). Он сообщил мне, что недавно женился на китаянке Ли, учительнице музыки из Пекина. Приглашая в гости, он попросил: «Слушай, ты не можешь уговорить ее чаще улыбаться, а то мне перед друзьями неловко. Ты же знаешь, как улыбчивы американцы. А у нее такой вид, будто она все время чем-то недовольна. Но мы оба очень счастливы. Она говорит, что просто китайская традиция такую повсеместную улыбчивость не предполагает».