Чудо. Встреча в поезде
Шрифт:
Сказано это было вежливо, но тем не менее это была угроза. Зви Аврилю важно встретиться со мной, и он это сделает, независимо от того, удобно мне это или нет. Лучше уж пойти навстречу и избавить себя от кучи проблем. Так что я капитулировала с в общем-то минимальными потерями и согласилась прийти на квартиру к Кохенам в полдень через два дня.
День моего визита выдался мрачным, холодным, с моросящим дождем — он замечательно соответствовал моему настроению. Для нашего разговора я оделась крайне агрессивно — старые тапки на резине, рваные джинсы,
Зви Авриль сам открыл дверь. Он сделал движение, как будто хотел обнять меня, но я протянула руку, и он пожал ее. Он пригласил меня в гостиную и приготовил кофе. Он был мил и сердечен и если и не одобрял мой наряд или что-нибудь еще, то виду не подал.
Кохенов дома не было. Я и не думала, что они будут. Вокруг были разбросаны детские игрушки, но уже другие, повзрослевшие вместе с дитем. Во всем же остальном квартира была такой, какой я ее запомнила. Зви Авриль тоже был такой же. Хорошо одетый, гладкий и обходительный. Это только я изменилась. Я вспомнила со всесокрушающей печалью, какой я была, когда впервые пришла сюда: такой юной, такой жаждущей великих дел, такой полной надежд.
Такой непростительно глупой.
— Надо было бы дать мне знать, что вы вернулись в Нью-Йорк, — сказал Зви Авриль.
Я промолчала.
— Я даже не знал, что вы живы, — добавил он после паузы. Как будто для него это что-то значило.
Я больше не могла сдерживаться.
— Ставка Моссада в Рияде, должно быть, скверно работает, — сказала я с сарказмом.
Он пропустил это мимо ушей.
— Я так понимаю, что вы снова в Колумбии.
Я кивнула.
— И что вы изучаете в этом семестре? — Голос его был полон такого уважения, такого неподдельного интереса. В другое время мне бы это польстило. Но это время прошло.
Я сказала:
— Мистер Авриль, давайте не будем ходить вокруг да около. Вы ведь позвали меня сюда для отчета. Так начнем.
— Как пожелаете, — спокойно сказал он. — Я не буду вам задавать вопросы на сей предмет. Просто расскажите мне, что случилось с вами в Саудовской Аравии. Можете начать с событий, побудивших вас позвонить мне по телефону в консульство.
Так я и сделала, излагая лишь фактическую сторону. Зви Авриль слушал с неослабным вниманием. Он прервал меня лишь несколько раз — чтобы уточнить подробности моего допроса, а когда я стала рассказывать о том, как шейх Салман опустился на колени и объявил о чуде, он расхохотался. Я почувствовала себя оскорбленной за старика. В Саудовской Аравии я многажды описывала этот момент, и никто ни разу не засмеялся. Зви Авриль понял выражение на моем лице и извинился, сказав, что я, должно быть, очень испугалась в этот момент.
Когда я закончила, он долго молчал. Затем сказал:
— Вы успешно выполнили свое задание, Марина. На мой взгляд, много успешней, чем осознаете это. Я хотел бы поздравить вас и выразить нашу благодарность. Я говорю это и от себя и от имени правительства Израиля.
— Как славно, — сказала я.
— По прибытии в Израиль вы получите официальную рекомендацию. Кроме того, как я
— Моссад заботится о себе, — не очень удачно сострила я.
Он встретился со мной глазами.
— Стараемся, — сказал он. — Правда, не всегда получается так, как нам бы хотелось, но уверяю вас, что мы очень стараемся.
— Я и не сомневаюсь, — сказала я. — Но я никогда не была вашей. Я была просто пушечным мясом, абсолютно готовым для употребления. Просто еще одним добровольцем, девочкой барабанщицей, созревшей, чтобы отправиться на бойню.
— Жалеть себя вам не к лицу, Марина, — резко сказал Зви Авриль. — Это было ваше собственное желание. Вы знали, чем рискуете. Не говорите мне, что вас никто не предупреждал. Так отчего же в вас теперь столько ожесточения?
— Вы предали меня, — сказала я очень спокойно, глядя ему прямо в глаза. Он вздрогнул, будто от пощечины, и я повторила эти слова, о чем страстно мечтала столько дней, столько бессонных ночей: — Вы предали меня. Оставили трепыхаться на ветру.
— Я бы не стал с такой легкостью бросаться подобными обвинениями, — возразил Зви Авриль после некоторой паузы. Он сильно побледнел, но голос полностью ему подчинялся.
— Я и не бросаюсь с легкостью, — сказала я. — Я пришла сюда, чтобы это вам и сказать. Только это, и больше ничего.
Зви Авриль встал и зашагал по комнате.
— Выслушайте меня, Марина, — сказал он. — Мы делаем все возможное, чтобы вызволять наших агентов из вражеских тюрем. Будь у нас хотя бы один шанс, мы, конечно же, вызволили бы и вас. Но такие вещи требуют времени и тщательной подготовки, а вы были в тюрьме слишком короткое время. Между вашим арестом и казнью, если это можно так назвать, прошло менее двух недель. Это чуть ли не бешеная скорость, особенно по арабским меркам. Но даже за это время, по вашим словам, вас переводили из тюрьмы в тюрьму. Чтобы помочь вам, просто не было достаточно времени.
— Какая разница, вы предали меня с самого начала. Вы послали меня в Саудовскую Аравию без всякой поддержки, без всякого запасного варианта. Некуда не пойти, ни даже позвонить. Вы хоть знаете, что это такое — сидеть там и ждать, когда тебя схватят? Я понимала, что после отправки пакета я в опасности, и у меня было время бежать, я добралась до самой Джидды. Вы могли бы дать мне адрес в Рияде, это бы вам ничего не стоило. Но нет, даже в этом вы мне не доверяли. Да и зачем? Я была для вас просто русской бимбо, которой нравится спать с арабами. Не так ли мистер Авриль?
— Я никогда не сомневался ни в ваших убеждениях, ни в вашей верности, — твердо сказал Зви Авриль. — Но это правда, что мы не могли ставить в зависимость от вас безопасность других людей. Но вовсе не потому, что вы русская бимбо, которой нравится спать с арабами, как вы столь прелестно выразились. А просто потому, что у вас нет соответствующей подготовки. Обычно к тому времени, когда люди вашего опыта, будь это он или она, решают, что они в опасности, уже слишком поздно.
— Это не было слишком поздно! — воскликнула я. — Я ведь сказала, что добралась до самой Джидды!