Чудо
Шрифт:
Подушки я не взяла.
Было всё равно куда лететь, лишь бы поскорее. Через час самолёт выруливал на взлётную полосу, унося меня за океан.
Глава 9
– Пап, пожалуйста, сделай как прошу.
– Ну хоть маме-то можно сказать?
– Нет, и маме нельзя. Она точно расскажет Нику.
– Значит, всё дело в Николасе?
«Фух! Снова здорово!»
– Ты обещал не задавать вопросов.
–
– Пап, если ты думаешь, что я влезла во что-то незаконное…
– Знаешь, - резко прервал меня отец, – уж в чём в чём, а здесь ты могла бы меня пощадить!
– В каком смысле?
– В том самом. Хотел бы я надеяться, что, натворив каких-нибудь дел, мой ребёнок первым делом позвонит мне, своему отцу, а не задаст стрекоча по всему свету!
– Ладно, пап, извини.
Я понуро уставилась на потёртый ковёр, лежащий перед диваном в гостиной нашего старого дома в Карсон-Сити.
– Так что насчёт Николаса?
– Да ничего такого! Просто…
Я с трудом подбирала слова, потому что знала своего отца. Юлить перед ним у меня никогда не получалось.
– В общем, я не хочу, чтобы он случайно проговорился одному человеку.
– Та-ак! – Папа встал с кресла и нервно заходил по комнате. – Значит, дело всё-таки не совсем чистое?
– Господи, пап, тебе везде видится криминал! И как после этого мы с Николасом выросли нормальными?
– Будут у тебя свои дети, тогда и поговорим. И всё-таки, Вики, что случилось? – Папа опустился на диван рядом со мной.
– Понимаю, я не тот человек, перед которым раскрывают душу, я и сам этого не люблю, но от тебя несколько месяцев не было никаких вестей, кроме пары невразумительных звонков. Мама конкретно обиделась, что всё это время ты звонила не ей. Мы волновались.
– Я рассталась с парнем! Доволен? – выкрикнула я в запале.
Папа удивлённо присвистнул.
– И он так тебя достал, что ты сбежала в Англию?
– Никаких вопросов, мы же договаривались. А маме я, так и быть, позвоню.
– Хорошо. – Вздохнув, папа хлопнул себя по коленям и тяжело поднялся. – Сколько ты думаешь здесь пробыть?
– Пока не надоем.
– А как же работа? Ты же хотела продолжить стажировку в университете.
– Смею напомнить, что диплом я уже получила, так что вполне могу попробовать устроиться и здесь, в Неваде. Хоть репетитором, хоть учителем. Но, если не возражаешь, я поживу у тебя пару недель.
– Разумеется, не возражаю. Поступай, как знаешь. И, Вики, - отец, как в детстве, потрепал меня по макушке. – Я рад, что ты вернулась.
Поднявшись в свою старую детскую комнату, я принялась распаковывать сумку с одеждой. В основном, это были летние вещи, и так как сейчас уже подходил к концу сентябрь, надо было срочно прикупить что-нибудь потеплее маек и льняных брюк. Об обуви тоже стоило подумать – в кроссовках всю осень не проходишь. Я устало опустилась на диван, рядом с
Выйдя из аэропорта Хитроу, я позвонила своей давней приятельнице Элис, с которой познакомилась в первый визит в Англию. Она жила в Уинчестере, столице графства Хэмпшир, недалеко от того места, где провела свои последние годы Джейн Остин. Мы познакомились на экскурсии в доме-музее в Чоутене, а после провели пару часов в местном пабе, обсуждая её творчество и, как водится, выражали сожаление, что ни мистеров Дарси, ни мистеров Найтли в современном мире почти не осталось. Как и я, Элис нравился полковник Брэндон из «Разума и чувства» и не нравился Эдвард Феррарс в исполнении Хью Гранта. На почве совпадения вкусов в мужчинах Остен мы и сдружились.
Наши отношения не прекратились и после моего возвращения в Нью-Йорк. Мы с Элис частенько переговаривались в скайпе, не забывали поздравлять друг друга с праздниками. У неё был парень, Дарен, с которым они должны были пожениться, как только тот закончит юридический факультет Портсмудского университета. Элис частенько приглашала меня погостить, и, когда я позвонила по прилёту в Лондон, очень обрадовалась.
В Европе я провела всё лето. В июле мы с Элис на пару недель съездили в Ирландию. Поездка оказалась очень интересной, но всякий раз, любуясь зелёными холмами и синим небом, с расплёсканными тут и там яркими пятнами цветущих растений, я вспоминала человека, глаза которого горели тем же голубым огнём, что и ирландское небо. Я не хотела этих воспоминаний, гнала их, но мысли то и дело возвращались к нему - мужчине, которому я отдала своё сердце, не оставив себе ни одного, даже самого маленького кусочка. Орган, перекачивающий кровь, работал исправно, но чувствительность его вряд ли когда-нибудь восстановится окончательно.
Когда в первый раз после отъезда из Нью-Йорка я включила телефон, оттуда вывалилось множество сообщений. Более сотни из них было о пропущенных вызовах, и подавляющее большинство - от Тома. Мне звонили все, начиная от мамы и заканчивая руководителем дипломной работы. Голосовая почта была переполнена, как и ящик сообщений. Их я очистила, не слушая и не читая.
Кого-нибудь надо было предупредить, что у меня всё в порядке, и я решила позвонить отцу. На моё счастье дома сработал автоответчик.
– Пап, это Вики. У меня всё в порядке. Я в Европе. Решила немного попутешествовать. Пока не знаю, сколько это продлиться. Позвоню позже. И, - я замялась, – если можно, не говори никому, где я. Особенно Николасу. Хотя… В общем, не говори, ладно? Я позвоню.
В августе нас с Элис пригласили во Францию. Родители Дарена недавно приобрели дом в одной из горных провинций, и мы здорово отдохнули, разгуливая среди пышущих ароматом дивных виноградников и попивая замечательное молодое домашнее вино. Чем дольше я проводила времени с этой шумной и весёлой семьёй, тем больше скучала по своей: по маме, отцу, по Николасу, по неугомонным племянницам; по душевному спокойствию, уюту и безопасности – по всему, что окружало меня, как только я переступала порог родительского дома. Я понимала, пришла пора возвращаться. Вот только куда?