Чудовища рая
Шрифт:
— Вполне сойдет, — кивнул резчик самому себе, удовлетворенно разглядывая окровавленный лоскут.
Даниэль привалился к стене и поднес ладонь к полоске дневного света, узкой нитью прорезающего тьму. От нечего делать попытался ухватить эту нить пальцами.
Он занимал себя подобной бесцельной игрой несколько часов, пока не замерз до такой степени, что уже едва ли ощущал собственное тело.
Том расхаживал туда-сюда по темноте, бормоча под нос всякий вздор и практикуясь в гитарных соло. Даниэль старался не слушать его,
58
Массивная каменная перегородка с грохотом обрушилась, взметнув тучу пыли — во всяком случае, так сначала показалось Даниэлю. А в следующее мгновение воздух огласился ликующими криками. На плечи ему накинули одеяло и осторожно вывели наружу. Какое-то время он стоял ослепленный, лишь потирая глаза и устало моргая, словно пробужденный от зимней спячки медведь.
Затем он осознал, почему же ему ничего не удавалось разглядеть сквозь трещину и почему все снаружи казалось таким белым и безмолвным.
Абсолютно весь Химмельсталь был усыпан снегом! Безукоризненным мягким покрывалом он лежал на границе леса на верхушке Стены, на крышах деревенских домов и по берегам замерзшей речки.
Но что это за место? В замешательстве Даниэль уставился на черную ограду и покосившиеся каменные кресты, словно бы обрызганные взбитыми сливками.
— А вы везунчик, — тяжело дыша, проговорил охранник, устало привалившись к ограде. — Этот проход, поди, только на Страшный суд и открыли бы.
Даниэль обернулся. Из сугроба проглядывала обваленная перегородка, а за ней чернотой зиял вход в небольшой храм. Черт, да он же на кладбище для прокаженных! А это мавзолей. Он в прямом смысле слова восстал из могилы!
Два других охранника повели его к фургонам, припаркованным на обочине дороги.
— Постойте, а как же Том? Где он? — вспомнил вдруг Даниэль и снова обернулся к вскрытой гробнице.
— Том? — всполошились охранники. — Еще и он здесь?
И как раз в этот самый момент безумный резчик возник из тьмы собственной персоной. Обычно столь невозмутимые охранники так и ахнули от ужаса, когда он выскользнул из мавзолея — полуобнаженный, обритый наголо, с подозрением оглядывающийся по сторонам, словно улизнувший из ада призрак.
Впрочем, буквально через секунду охранники оправились от наваждения и с присущей им быстротой и расторопностью заковали Тома в наручники, набросили ему на голые плечи одеяло и повели к другому фургону.
Одновременно подкатил и третий. Не успела машина даже полностью остановиться, как с пассажирского сиденья выпрыгнула Коринна. Раскрасневшаяся, в меховой шапке, она бросилась через сугробы к Даниэлю. Крепко-крепко обняла его, а потом стала целовать ему щеки, губы, подбородок.
Наконец девушка отступила назад и оглядела его голову.
— Придется наложить несколько швов, — констатировала она.
Совсем недавно Даниэль даже представить себе не мог, что салон машины охранников может показаться таким уютным. Его и Коринну усадили в один фургон, Тома поместили в другой.
— Как же нам все-таки повезло, что удалось вызволить тебя из этой ужасной могилы, — произнесла девушка, когда завелся двигатель и машина тронулась по недавно расчищенной дороге.
Она сняла шапку, обняла Даниэля под одеялом и положила голову ему на плечо.
— Меня везут в клинику? — прошептал он. Во всяком случае, об этом он подумал, хотя и не был уверен, что произнес слова вслух. Сознание его то прояснялось, то замутнялось, словно радиоприемник с садящимися батарейками.
На краткий миг он ощутил, будто отделился от собственного тела и увидел фургон сверху, как он обегает по овалу узкую, усыпанную снегом долину. Круг за кругом, с короткой остановкой у медицинского центра, и снова по кругу. Как на карусели, неизменно возвращающей его в клинику. Где все начинается по новой. И выхода откуда нет. Может, мир за пределами долины и не существует. И никогда и не существовал.
— Только подлатать тебя, — ответила Коринна, нежно гладя его по щеке. — Я буду с тобой. Боже, как же я рада, что ты жив. Мы чуть с ума не сошли, пока искали тебя. Охранники ни за что не нашли бы тебя, если бы не заметили этот красный флажок на снегу.
— Флажок? — удивленно переспросил Даниэль. — А, так это кусок майки Тома в моей крови. Он привязал его к пруту и ухитрился просунуть в щель. Я решил, что он спятил.
— Ну конечно же спятил. Но он спас тебе жизнь, — ответила Коринна и, словно кошка, потерлась лицом ему о шею.
59
Наконец Даниэль и Коринна смогли растянуться на двуспальной кровати, в гостевом номере главного корпуса клиники.
— Ты уверена, что уже завтра мы сможем уехать? Вдвоем? — спросил Даниэль.
Коринна лежала, уткнувшись носом ему в плечо. Бархатные занавески не были задернуты, и за высокими окнами во тьме медленно кружили снежинки, большущие, словно пух.
— Никто не посмеет удерживать нас в клинике, — ответила девушка. — Не имеют права. Доктор Пирс уже получил из Швеции все сведения о тебе, и делать тебе здесь совершенно нечего. Разве он сам не сказал тебе этого, когда ты разговаривал с ним?
— Он сказал, что они начинают расследование деятельности доктора Фишера и скоро им нужно будет поговорить со мной. Коли так, им придется самим ехать ко мне, — заявил Даниэль, стукнув кулаком по матрацу. — Как только смоюсь из Химмельсталя, ноги моей здесь больше не будет. И я хочу убраться из клиники еще до того, как доставят Макса.
— Так и будет.
Коринна погладила его по щеке и виску, а потом по повязке на швах.
— Как же хорошо будет уехать отсюда, — прошептала она.