Чудовища войны
Шрифт:
Ослепительно яркая точка - Солнце - скрылась за нижним краем Юпитера; тьма мгновенно накрыла ледяную равнину, звезды высыпали на небо. Когда глаза привыкли к темноте, Индира сумела различить на черном диске гигантской планеты бурю, пронизанную молниями. Эта буря превосходила размерами всю Европу.
Индира поговорила с Карром, потом с дочерью. Рассказала ей, что видит вокруг. Элис была на какой-то из скользящих улиц в городском торговом центре.
– Карр уже соскучился по тебе, мама, - объявила Элис.
– Говорит, что хочет переделать твою комнату. Это будет сюрприз.
Дочь не пожелала говорить о своей самостоятельной
– Мне надо идти. Приехала. Пока.
В поезде было полно шахтеров (так здесь назывались люди, добывающие минералы, хотя они и не работали в шахтах). Все как один надирались наркотиками - последняя возможность повеселиться перед трудовыми буднями. И одеты были одинаково: кожаные куртки и фасонистые высокие башмаки. Они были коренные европеанцы, по происхождению - из Южной Африки. Один играл на металлической гитаре, другой, очень красивый и очень черный юноша с резко очерченными скулами, пытался «клеиться» к Индире. Товарищи это громогласно одобряли. Впрочем, он больше смотрел на свое призрачное отражение в толстенном окне вагона, чем на Индиру. Его звали Чемпион Кумало. Индира сначала подумала, что это кличка, но нет: все его товарищи носили либо вычурные, либо библейские имена. Троица Адеподжу, Сара Мозехелоа, Руфь и Исаак Малунгу.
Когда Чемпион бросил свои ленивые попытки заигрывать с Индирой, отношения стали приятельскими. Индире рассказали, что двое братьев Чемпиона учатся в той же школе, что и Элис. По кругу пустили бутылку персикового бренди и тубы с чем-то, именуемым «туманец». Зелье воняло ацетоном, от него тут же начало мутиться в голове, зато настроение стало легким и дружелюбным. Шахтеры дивились профессии Индиры. Сара Мозехелоа воскликнула:
– Чистить океан от монстров! Замечательное дело!
– Ну, не знаю, зачем лезть туда, в мир под нами, - заметил Исаак Малунгу.
– Я вот тридцать лет шахтером, и ни разу не понадобилось туда идти. Наш мир здесь, вокруг нас.
– Но ведь океан - часть нашей планеты, - возразила Сара. Ее седые волосы были убраны в косички, вроде щупалец медузы, и перетянуты пластиковыми шнурками. Лоб изрезан шрамами - поскольку шахтеры работали на поверхности льда, они часто страдали от рака, вызванного радиацией.
– Океан создает нашу планету, так что очень важно избавиться от монстров.
Гитарист Троица Адеподжу был высоким даже для европеанца, улыбчивым мужчиной; пальцы у него были такие длинные, что, казалось, на них больше суставов, чем обычно.
– Эта гадость - с Земли, - объявил он.
– Вот почему нам надо от нее избавиться.
Индира вспомнила, как она пыталась объяснить Элис, почему Земля победила в Тихой войне: «Земляне богаче, у них больше техники и людей. Они выжали все из своей планеты и теперь хотят то же самое сделать с другими». Элис ответила: «Тогда мы должны заполучить то, чего у них нет» - сказала так серьезно, что Индира рассмеялась.
Троице ответил Чемпион:
– Уничтожим монстров, но все равно не избавимся от гнета Земли.
Шахтеры покивали и начали рассказывать Индире о своей жизни в годы Тихой войны. Многие всю войну провели на Европе, остались в своих поселках, когда население столицы, называемой в то время Миносом, было эвакуировано на Ганимед.
– Голодали ужасно, - рассказывала Сара.
– Под конец были готовы есть собственные
– Нечего болтать, женщина! Ты была такая кокетка, что померла бы от голода, только бы тебя похоронили в твоих ботиночках!
Остальные захохотали. И верно: башмаки у Евангелии были прямо-таки выдающиеся - зеленой замши, покрытые замысловатым узором из крошечных зеркалец и расшитые красной и золотой нитью.
За сим последовали рассказы о каннибализме, о том, как несколько поселков превратились в дым, когда, ядерный снаряд вскрыл ледяную оболочку океана, открывая дорогу для контейнера с биологическим оружием. Это произошло в Тайр-Макуле, что на полушарии, закрытом от Юпитера. Хотя район был малонаселенный, погибли больше ста шахтеров, там остался гладкий диск радиоактивного льда в центре огромной, на сотни километров, звезды с лучами из глубоких канав - сверкающий шрам на изрытом коричневом лике Европы. Индира слышала все эти истории и прежде; казалось, европеанцы никогда не устанут повторять свои рассказы о войне. У Индиры была собственная история, но слишком скорбная для того, чтобы о ней распространяться: гибель всей семьи, два года, проведенные в сиротском доме на Ганимеде. Наконец ей удалось перевести разговор на монастырь.
– Ты туда?
– с широкой ухмылкой спросил Чемпион.
– Вот так штука!
Остальные обменялись замечаниями на непонятном щелкающем языке и захохотали. Чемпион не захотел объяснить Индире, что их развеселило, только заметил:
– К богачам едешь. Они держат громадную водорослевую ферму, поставляют соединения углерода половине шахт.
– У них начальник - генинженер, - сказала Сара, а Троица добавил:
– Называет себя Рссером. По-моему, это ненастоящее имя. Говорят, он сбежал с Земли, потому что его поймали на чем-то незаконном. Должно быть, он и здесь чем-то таким занимается.
– Может, делает монстров, - отозвался Чемпион.
– Сделал одного слишком сильного и хочет, чтоб ты его убила.
– Странные они люди, - сказала Сара.
– Никакие не христиане, хотя говорят, что веруют в Единого Бога. Зовут себя адамистами.
Они рассказали Индире о монастыре больше, чем она смогла вытащить из информсети. У шахтеров было немного фактов, но сплетен они знали предостаточно и выкладывали их живо и с напором. Прошло три часа с начала затмения, над черной тушей Юпитера двойной звездой поднялись Земля и Венера, за ними вышло Солнце и залило светом ледяные равнины. Троица снова взялся за гитару, и когда поезд подошел к Кадмусу, половина вагона пела во всю глотку.
Глава 3
Промышленный поселок Кадмус: несколько групп зданий на сваях, резервуары-хранилища, ледяное поле космопорта, истыканное черными пятнами реактивных выхлопов, длинная полоса транспортера для минералов. Индира сняла комнату и несколько часов отдыхала. Перед сном поговорила с Карром; Элис спала. Скучает по матери, сказал Карр.
– Я тоже по ней скучаю, - ответила Индира.
– Ладно, ты будь поосторожней…
Более всего здесь были заметны солдаты оккупационных сил. В столовой, где Индира завтракала, громко разговаривали два офицера; они словно не замечали гневных взглядов окружающих. После завтрака пришлось выдержать пятнадцатиминутный допрос, прежде чем ей разрешили войти в роллбус, направляющийся на Щит Сциллы, к монастырю.