Чудовище
Шрифт:
Впервые я думаю о жизни как о чем-то хорошем и не вижу в ней зловещую, насмехающуюся женщину, пытающуюся превратить мое существование в ад. Впервые за все время я чрезвычайно боюсь смерти, потому что меня ужасает мысль о том, что я больше никогда не увижу, не почувствую или не буду с Вейдой снова. Кажется, она чувствует то же самое, потому что не отпускает мою руку весь вечер.
Следующие пять лет я провожу за изучением мира. Между путешествиями на острова я не представляю, как описать руины старинных замков Англии, чувствую, что достаточно расширил свой кругозор
Я до сих пор не потерял зрение, и два года назад ко мне частично начало возвращаться обоняние.
Однажды утром я почуял, как в воздухе пахнет паленым. Мне потребовалось несколько минут на то, чтобы убедить себя, что я проснулся, и признать тот факт, что действительно могу чувствовать запах. Я побежал по коридору и быстро спустился вниз, где обнаружил Вейду, размахивающей противнем с беконом, который она передержала в духовке.
Она развернулась ко мне с хмурым выражением на лице и быстро задвигала руками:
«Прости, я отвернулась на минутку, но она длилась слишком долго. Я могу приготовить на завтрак что-нибудь другое».
Уголки рта у меня приподнялись в улыбке, и я глубоко вдохнул. Вот оно, слабое ощущение, но я чувствовал запах пригоревшего мяса и, наверное, это самое прекрасное, что я когда-либо ощущал.
«Я почувствовал, как в воздухе пахнет паленым».
«Я распылю освежитель воздуха и включу вентилятор, но…»
Вейда прервалась на полуслове и прищурилась:
«Ты почувствовал это?»
Я быстро кивнул, а она бросила полотенце и подбежала ко мне. Обхватив ладонями мое лицо, она посмотрела в мои глаза так, словно искала в них солнце. Я схватил ее за запястье и поднес его к носу, по ее коже плясал слабый запах духов. Я ошибался. Именно это самое прекрасное, что я когда-либо ощущал.
Вейда провела утро, рыдая и проверяя на разных вещах мои способности к обонянию. На специях и пробниках духов из журналов. Она назначила встречу с моим врачом на следующий день, а я был уверен, что это всего лишь случайность, и следующим утром я проснусь в привычном мире без запахов, но этого не случилось. Анализы крови и обследования не показали ничего нового, ничего не сообщили, но я чувствовал запах. Это было бесспорно.
Позже врачи сообщили мне, что болезнь регрессировала, они о таком никогда раньше не слышали. Обоняние и вкусовые ощущения вернулись ко мне примерно на пятьдесят процентов, но для меня это все равно, что сотня процентов. Что угодно лучше нуля. Они также рассказали мне о новом имплантируемом устройстве, которое удивительно помогало глухим пациентам, особенно таким, как я, которые потеряли слух в молодом возрасте. Они повторяли, что я идеальный кандидат, и что они с удовольствием запишут меня в эту программу. Имплантаты позволили бы мне слышать звуки на двадцать процентов с перспективой улучшения, и хоть я никогда бы не смог слышать полностью, я бы слышал громкие звуки и приглушенные голоса. Вейда казалась взволнованной этой возможностью для меня, но когда я спросил, подходит ли это ей, врачи сказали, что она не подходящий кандидат для программы. Она заверяла, что все в порядке, если только мне имплантируют устройство, но я бы никогда не пошел на это.
«Но ты снова сможешь слышать, пускай и частично. Разве ты не этого всегда хотел? Слышать звуки мира?»
Я
«Я слышу все, Вейда. И ничего не звучит громче тебя».
Она улыбнулась той же улыбкой, которую всегда дарила мне, и я притянул ее к своей груди.
Я никогда не терял способность видеть. Я наблюдаю, как мои дети растут и виснут на Вейде так, словно никогда не хотят отпускать ее. Каждое утро я просыпаюсь и прижимаюсь своими губами к ее и пью ее, как Земля пьет с рассветом этот мир.
Жизнь шумная и временами оглушает. А еще она может быть ласковой, спокойной и даже унылой, но в те моменты, когда нет сил полностью ее рассмотреть, она по-прежнему продолжается. В моей жизни никогда не было ничего громче тишины, и я люблю звуки этого безмолвия.
«Недостойный любви»
Джессика Бучер
История о принце-сердцееде и молодой колдунье, которая накладывает на него ужасное заклинание. Не удивительно, что он хочет отомстить, но сначала он должен понять, каково это, когда тебя на самом деле зовут монстром.
Я все еще слышала вой, пока мчалась сквозь деревья, бежала так быстро, как только мои ноги могли двигаться. Гнев по-прежнему струился по моим венам, и эта жалящая ненависть зудела под моей кожей. Как он мог? Не говоря уже о предательстве и разбитом сердце, я была слишком зла, чтобы признать их. Я доверяла ему, а он предал меня.
Его лицо мелькало перед глазами, пока я бежала. Тот момент, когда я узнала, что это он скрывался под той маской, все время повторялся в моем сознании. В тот момент я прокляла его.
Я понятия не имела, что моя магия сделает с ним. Я помню только, как вытягивала магию из своей пульсирующей ярости и отправляла это прямо в его сердце. Насколько мне известно, это могло его убить.
Я с трудом дышала, и мои ноги «умоляли» меня остановиться, но я должна была продолжать бежать. Я бежала ради своей безопасности, а также потому, что это не позволяло моему разуму слишком долго раздумывать о реальности. Тео предал меня. Только прошлой ночью мы вместе кружились по танцполу на бал-маскараде. Я никогда в жизни не чувствовала себя ближе к кому бы то ни было. Только вчера мы провели в объятиях друг друга вечер под луной. Он поцеловал меня. Он сказал, что любит меня.
Я никогда не была счастливее.
Затем, этим утром, я ожидала увидеть его улыбающееся лицо, как и каждый день на этой неделе. Я ожидала снова услышать любовь в его голосе, увидеть его улыбку, почувствовать его прикосновения. Вместо этого к моей шее был прижат кинжал, а запястья связаны веревкой.
Этот трус даже не смог посмотреть мне в лицо. Он спрятался за маской и заманил меня в ловушку, не сказав ни слова. Но когда я освободилась от его пут и стянула маску с его лица…
Я замерла. Мои колени ослабли подо мной, и я упала на твердую лесную землю. Из меня вырвался всхлип, пока я стряхивала листья со своей одежды, а затем я снова начала бежать. Но у меня не осталось ни грамма энергии, чтобы спасаться бегством. Мои ноги снова ослабевали, и я опустилась на колени перед упавшим деревом. Я задыхалась, и когда мое сердцебиение замедлилось, рыдания, которые я сдерживала, вырвались из меня в безмолвном крике.