Чудовы луга
Шрифт:
— Собрался? Чего ты там возишься! Нам пора.
— С корзины течет! — От обиды голос у Кая сделался по-мальчишески тонким.
— Какая разница? Ты и так вывозился по ноздри, все равно все стирать.
Постираться можно было и в реке, как раз бы высохло к закату.
Ласточка решительно поднялась.
— Ну? Долго будешь колупаться? Я пошла, догоняй.
9
— Здравствуйте, госпожа Брана, — Ласточка степенно шествовала по площади, как назло, пройдя через
— Здравствуй, Велта.
Кай тащил за ней корзину, плетеные веревочные лямки натирали плечи под рубахой. Солнце палило уже по-летнему. Чертовы корешки в корзине раздражали резким, сладковатым запахом.
— Здравствуйте, госпожа Авента.
Дерьмо, подумал Кай. Срань господня. Вот я влип.
Он уставился на прямую спину Ласточки. Под серой тканью платья ходили лопатки. На шею из-под косынки выбивался русый завиток колечком. Плечи гордо расправлены.
Злится.
Он переглотнул, отвел глаза и принялся методично честить себя самыми злыми словами, которые смог припомнить. Хватило как раз до больнички.
— Здравствуй, Тинь.
— Здрасьте! — пискнула отиравшаяся в прохладе сеней Тинь и густо покраснела. Даже в полумраке было видно.
Ласточка не остановилась, прошла мимо, к своей комнатушке. Кай разозлился окончательно.
Ну почему эта дуреха с косами-бараночками и россыпью веснушек на вздернутом носу, заходится от одной улыбки, а вредная лекарка лишний раз не посмотрит в его сторону. Хотя все вокруг уверены…
Черти, демоны и все полночные твари!
Он притормозил, привалился плечом к беленой стене и улыбнулся.
Тинь сделалась красной, как раскаленый уголь. Еще немного, и точно заплачет.
— Привет, — сказал Кай. — Красивые у тебя ленточки.
Тинь кивнула и уставилась в пол. Пухлые пальчики немилосердно теребили подол фартука.
— Я вот что подумал… — начал было Кай, но тут дверь в коридор распахнулась и из комнаты высунулась мымра и вредина.
— Неси корзину на чердак.
Он отлип от стены, зыркнул из-за плеча Тинь на поджавшую губы лекарку и молча пошел к чердачной лестнице. Гладкий деревянный пол холодил босые ступни. Девица за его спиной судорожно вздохнула.
На чердаке было свежо и просторно, от нагретой солнцем земли под стропила затекали ласковые воздушные струи.
— Оставь девку в покое, — хмуро сказала Ласточка, разворачивая на горбатых щелястых досках кусок полотна.
— Это почему еще? — ненатурально удивился Кай, вытряхивая корзину над подстилкой.
Мымра, вредина и… и…мымра, в общем.
— Потому, что она от твоих улыбочек голову теряет и коленки в разные стороны разъезжаются. А тебе того и надо. Свербит в одном месте, а?
— Тебе-то что?
— А то, что Тинь еще маленькая, — ловкие руки методично
— Сколько угодно. И нигде у меня не свербит!
— Да ты готов влезть на все, что движется! Пошел на поправку, сразу видно. Ступай вон к Лие, она молоденьких любит.
Кай фыркнул.
— Нашлась тут, тоже мне!
Мымра.
Завиток на незагорелой шее не давал ему покоя. Он стал смотреть наверх, на серые от времени балки и торчащую клоками паклю.
— Попортишь девчонку, я тебе лично ноги переломаю.
— Да уж не сомневаюсь.
На чердаке стало тихо. Со двора доносились приглушенные голоса.
— Ласточка, выходи за меня, — вдруг выпалил он и прикусил губу.
Поздно.
Снизу вверх на него смотрели изумленные глаза. Она даже про корешки свои забыла.
— За тебяааа?
Лекарка подобрала ноги, села, обхватив колени. Вздохнула. Напряжение, которое копилось меж ними уже второй месяц, рассеялось.
Кай уселся рядом, потом лег спиной на шершавые доски. Раскинул руки.
— Ну если ты по-другому не хочешь, — пробормотал он, начиная дуреть от липнущего к губам и языку запаха аира. — Выходи?
— Кай. Дурачок, — Ласточка начала накручивать на палец прядь его волос. Кай сладко зажмурился. — Ну как тебе объяснить…
— Объясни словами. Я вроде говорю по-альдски.
— Да мне тебя легче усыновить. Меньше болтать будут.
— Усынови, — он перехватил запястье, погладил. Она больше не упиралась. — Я буду любящим и почтительным сыном.
Ласточка вдруг захихикала, как девчонка. Осторожно отняла руку, провела теплыми пальцами, разглаживая брови, коснулась скулы, подбородка.
Он не выдержал и поймал ее палец губами.
— Хорошенький ты, — вздохнула лекарка. — Как дролери. Откуда ты взялся такой на мою голову, чертенок.
Кай замер. Осторожно выдохнул. Сердце заколотилось о ребра.
— А я и есть, — сказал он, открывая глаза.
— Что?
— Ну, то, что ты сказала.
— До островка, с Божьей помощью, дотянули, — сказал брат Родер, входя в палатку. — Завтра лорд Гертран с людьми переправятся туда.
— Там ведь леса немного?
Ласточка сидела над открытым коробом и резала бинты. Рядом, на переносной жаровне, булькал котелок, в котором стоял прикрытый крышкой ковшик.
Вильдонит поморщился, стянул отсыревший капюшон, помотал головой. Волосы у него были цвета прелой соломы и густые, как у молодого.
— Да всякая дребедень, ольха и осина. Елочки полумертвые. Придется отсюда таскать.
Подошел поближе, разглядывая ласточкино хозяйство. Забавно, еще в двух шагах вильдонит смахивал на двадцатилетнего костлявого парня с тонкой шеей и руками, как грабли — на вырост. Только вблизи становилась заметна сеть тонких морщин на конопатом лице. Брату Родеру было под пятьдесят.