Чума болотная

Ловец ждал их на берегу ручья. Черта в этом месте проходила прямо по песчаному дну и оттого чёткая зелёная лента ломалась и дробилась в стремительном потоке, а свечение рассеивалось, подкрашивая изумрудным отсветом весь ручей. Наверное, ночью зрелище было ещё более завораживающим. Но ночью никто не рисковал приближаться к границе. Мало ли что? О тех, кто случайно или нарочно пересекал линию, ходили самые жуткие слухи.

Ловец - глубокий

старик на взгляд мальчуганов - кивнул им в знак приветствия, но ничего не сказал. Креш достал самодельный ножик с лезвием, истончившимся за долгое время до узкой кривой полоски, и срезал с ломтя сала тоненькую пластинку. Затем он взял удилище Джабраила, наткнул на него пробник и протянул через ручей.

Это показалось Крешу похожим на кормление хищника в зоопарке, но подумав так, он сам удивился, откуда в памяти всплыл этот вот зоопарк с хищниками. Он давно не видел никаких клеток, а хищники встречались пусть редко, но встречались на воле, а значит при полном арсенале зубов и когтей.

– А-а-а, - заурчал Ловец, прикрыв глаза от наслаждения. Он даже забыл о торговле, иначе не стал бы выказывать удовольствие. Постарался бы сбросить цену, скорчив гримасу и отплёвываясь от пробы.

– Да, хлопчики, удалось вам подобрать ключик к старику Ловчему.

– Тогда слушай условие. Мы меняем вот этот мешок сала на четвёрку пухнастиков.

– Кто же покупает кота в мешке? Пусть малыш возьмёт его и подержит в вытянутой руке.

– Жаба, - позвал Креш.

Джабраил послушно взял мешок и вытянул руку вперёд. Уже через полминуты рука начала дрожать и тянуться к земле.

– Гаразд, хлопцы, - усмехнулся Ловец.
– Четыре пласта сала в два пальца толщиной каждый. Фунтов десять, я полагаю.

– Я не знаю, сколько это в фунтах.

– Неважно. Четыре пласта сала за четвёрку пухнастиков. Это добрая цена, хороший обмен.

Ловец раскачал коробку и перебросил через ручей так ловко и аккуратно, что Креш легко поймал груз. Собственно грузом товар и назвать было сложно: пухнастики не весили почти ничего.

– Как там, на той стороне?
– спросил Креш.

Ловец нахмурился.

– Не торопитесь взрослеть, хлопчики. Вот всё, что я могу вам сказать.

Он подцепил рукой мешок с салом, какие-то снасти и побрёл прочь от черты.

– Что там у нас осталось?
– спросил Креш у Стасика.

– Ещё три больших куска сала и копчёная нога. А хороша свинка!

Свинью они долго выслеживали в каштановой роще, и потом чуть не упустили, когда Жаба, подкрадываясь к ней, споткнулся и поднял шум. Но всё обошлось. Получилось даже лучше задуманного - встревоженное животное ломанулась навстречу Хитровану и Стасику, а те уж не упустили. Навалились дружно, свалили свинью с ног, а тут и Креш подоспел, приложил дубиной.

Из вскормленной на каштанах, лесных орехах и трюфелях свиньи получилось превосходное сало. Коптили его тоже не абы как, а на дыму от вишнёвых и яблочных сучьев. Стасик знал толк в копчении мяса и рыбы, как и в приготовлении многих других обжорств, хотя вряд ли помнил от кого перенял науку. Благодаря ему и распорядительности Креша их четвёрка никогда не голодала. Им не приходилось перебиваться щавелем и крапивой, как некоторым не столь дружным ватагам.

После Ловца они заскочили к бабушке Тетре и выменяли ещё один кусок сала на большую банку малинового варенья. Стасик утверждал, будто смог бы приготовить и варенье тоже - малины вокруг росло полно, однако сахар всё равно приходилось бы выменивать. Так что лучше уж сразу варенье.

Хитрован тут же предложил его распробовать. Но Креш запретил. Малыш Джабраил - большой мастак до всякого рукоделья, оплёл банку верёвками, так, чтобы она не разбилась при случайном падении или ударе.

По пути к домику Миры они неожиданно повстречали Юлу. Свесив ногу, тот лежал на толстой ветви огромного дуба и смотрел на прохожих.

– Засада!
– пропищал Джабраил.

– Не похоже, - сказал Креш.
– У Турана фантазии не хватит, чтобы так хитро всё устроить. Но на всякий случай будьте готовы.

– Эй! Креш!
– крикнул Юла с ветки.
– Возьми меня в шайку!

– Юла, это ты?
– Креш сделал вид, будто только что узнал парня.
– А что с Тураном? Шею свернул или ушёл в отрыв?

– Мразь!
– Юла сплюнул.
– Он заставил нас ползать по куче говна, а потом прогнал тех, кто делал это без должного рвения. И он не вернул мои стёклышки. Забрал себе, представляешь?

– Ты знал, к кому прибивался.

– У меня не было выхода, Креш. Так что возьмёшь?

– Пятый лишний, Юла, ты же знаешь. Поищи молодую ватагу или собери свою.

– Я хотел бы к тебе, Креш. Ты счастливчик, как говорят. И ты держишь слово. Возьми меня вместо Жабы, зачем тебе этот заморыш?

– Я своих не бросаю, Юла.

– Слышал и про это. Но я не предлагаю измены. Зачем изменять принципам? Давай устроим поединок за место. Я выбью любого. Я сильный.

– Тебе придётся биться со мной, Юла. Только так.

– Чёрт, Креш, - Юла чуть не заплакал.
– Мне просто некуда пойти. У меня нет ни камня, ни друзей.

– Отправляйся к Семи холмам, там часто встречаются новички и те, кто ищет спутников...

Они двинулись дальше и ещё долго слышали за спиной ругань и проклятья Юлы.

***

Девчонки жили в старом доме, первый этаж которого был сложен из дикого камня, а второй срублен из плохо ошкуренных брёвен. Вряд ли ватага Миры сама его строили. И камень и брёвна уже покрылись мхом.

Мира доила козу. Её четвёрка вообще не любила охоту и развела во дворе целую ферму.

– Молока захотели?
– оглянулась она на мальчишек.

– От твоего молока потом бегать в кустики каждый час, - заметил Стасик.

– Я не навязываю, сами приходите менять. А кроме молока у нас ничего нет. Для кабачков рановато пришли.