Чумная
Шрифт:
Они молчат, а Элисаль опустила лук и растерянно смотрит на меня, похоже слова находят отклик в её сердце — она же не слепая.
— Раньше это место называли — Великий Южный Лес, люди, орки, гномы — все мечтали попасть сюда, почувствовать величие этих великанов, прикоснуться к истории перворожденных этого мира, и лишь достойным мы позволяли пройти, а знаете как теперь в народе зовут это проклятое место, которое любой разумный обходит стороной, и его жителей?
Они молчат.
И тут меня бьет сильно в грудь, рот наполняется кровью, из носа стекают две струйки, грудь обжигает недавно
«Сраная магия» — Думаю я, пошатываясь, но стараясь не упасть и не двигаться.
Я слышал их приближение уже минут пять, они двигались осторожно и почти бесшумно, видимо под покровом какого-то заклятья, поэтому детишки и не увидели ничего, а услышать и почувствовать, как я — еще мало опыта.
— Морк, смотри какая удача — целых три сучки и консерва, да это просто удача! — говорит кто-то визгливым голосом сзади.
Я почти полностью отдаюсь чужой памяти — не больше пятнадцати шагов, лёгкие цели. Перекатываюсь к Элисаль, выхватываю у неё лук, и отправляю сразу три стрелы из колчана в одну цель — точно определив мага, первые две ломаются о незримую преграду, а третья попадает прямо в глаз невысокого старичка с куцей бородкой.
— Э-э-э. — Мычит один из бородачей, сейчас они оба стоят с поднятыми руками и пятятся назад.
Я достаю еще пару стрел, накладываю на тетиву и стреляю — одна попадет в левый глаз первого, а вторая в правый глаз второго, они валятся безжизненными кулями на выцветшую траву. В этот раз я не испытываю ничего, ведь стрелял не я.
«Уверен?» — Спрашивает голос с хитринкой. Мой ли это голос?
Не отвечаю, но думаю, что, если так продолжится дальше — я сойду с ума, вряд ли наши воспоминания когда-то смогут соединиться вместе таким образом что я останусь собой.
Осторожно укладываю всех троих заморженных на землю, приговаривая:
— А вы не верили, я вам говорила. — Аккуратно и осторожно раздеваю Элисаль, продолжаю: — Это стазис, аркан такой, скоро пройдет, я вас оставлю тут — вам ничего не угрожает, я пробежала много миль от ближайшего города — эти были единственными разумными которых я встретила.
Раздев до гола девушку, накрываю её своим плащом и начинаю одевать форму — тёмно-серые просторные штаны с карманами по бокам и отличным ремнём из специально обработанной коры, плотная и лёгкая серая рубашка с поддержкой для груди, сверху светло-коричневый жилет на заклёпках, и наконец зеленая куртка cвысоким воротником, и серый плащ с защелкой в виде дубового листа и капюшоном. На спину, в специальный захват из ремней под плащём, ложится лук и переполненный колчан стрел, на боку небольшая сумка из такой же ткани, как и рубаха, в ней нахожу несколько сухофруктов и жадно в них вгрызаюсь.
— Вернётесь к древу — можете задать много интересных вопросов тому, кто вас подставил. — Говорю я, зная, что они меня прекрасно слышат, а потом предостерегаю: — Но я бы не советовала, у этого урода сейчас влияния в Лесу, наверное, столько, что сможет вас официально в рабство продать, всех троих, просто держите язык за зубами — скажите, что была небольшая стычка. Когда вернетесь, оставьте Элисаль поодаль и принесите ей новый комплект обмундирования.
Наконец доев, заканчиваю свой злой монолог:
— А вообще советую вам уходить отсюда, вот как снова отправят на границу — так всей компанией и уходить, Королевство сейчас подавляет восстания в чумных городах, могли бы настрелять много этих ублюдков восставших и неплохо заработать, я за последнее время совсем потеряла веру в этих, как вы их там называете — лопоухих? Смешно. Так же вы девушки видные, сможете захомутать себе любого, а потом тихонько прикончить и продолжать жить себе спокойно в столице, ни в чем не отказывая, а дальше видно будет.
Всё это говорил уже я от себя, вряд ли моя подопечная смогла бы до такого додуматься.
— Хотя что я вам тут рассказываю, всё равно не послушаете, так и сдохнете — или в рабстве на панели, или от чумы у этого сраного Древа, бывайте.
Поворачиваюсь, и ухожу к повозке — нужно распрячь лошадь и двигаться в путь, я уже наметил план по возвращению, и судя по памяти моей протеже — у меня есть все шансы вернуться, придется только найти или определенного шамана орков, или нужного человека у людей, а для этого нужно преодолеть много километров, а тут как раз две лошадки запряжены в повозку.
— К-к-как. — Доносится сзади слабый и хриплый голос Элисаль.
— Что — как? — Спрашиваю, не оборачиваясь.
— К-к-как наз-ы-в-ают т-теперь н-наш л-лес и-и-и н-н-ас? — С трудом спрашивает она.
Я чувствую, что ей важно это знать и подумав, отвечаю:
— Чумной лес, а эльфов — длинноухими крысами.
Не хочу больше говорить, ускоряюсь в направлении повозки и не слышу больше вопросов, по щеке течет слеза, а к горлу подступает ком.
«Это точно хреновы женские гормоны» — успокаиваю сам себя.
Глава 6
Прошло уже три дня как я расстался с троицей пограничников, и два дня как покинул пределы баронства, в котором это тело трудилось на сексуальном поприще. Каждый раз, когда об этом задумывался, в голову лезли картинки с чужими воспоминаниями — побои, насилие, боль, причиняемая ошейником, чувство нехватки воздуха от того, что заблокирована любая возможность просто пропускать через себя магическую энергию.
Для меня было непонятно — почему она не покончила с собой? Конечно, для долгоживущих эльфов своя жизнь и жизнь сородичей значила несравненно больше, чем для тех же людей, но ведь убила она свою напарницу, когда поняла, что их ждет, так что мешало наложить руки на себя? Хотела отомстить людям заражая их чумой?
— Просто охрененный план, тьфу блин. — Сплюнул я на землю от отвращения.
Каждый раз пытаясь понять мотивы девушки оставаться живой в таком состоянии — натыкался на пульсирующую боль в виске, и бросал эти попытки. Что-то блокировало воспоминания, как будто девушка была еще здесь и не хотела, чтобы я знал почему ей важно было продолжать жить в таком состоянии.
Это была моя вторая остановка на ночь, но в этот раз нужно было не только хорошенько выспаться перед визитом в столицу очередного баронства, а еще провести ревизию всего того хлама, который я набрал с убитых работорговцев, двух эльфийских сумок — забранных у подростков в качестве платы за то что не дал их пленить.