Чумной корабль
Шрифт:
Вот они и добрались до сухого дока. Свет исходил от ламп, закрепленных высоко на потолке. Освещения явно было достаточно для патрулирования, но никак не для работы над «Палтусом». Значит, как они и ожидали, в доке находилась лишь маленькая горстка людей.
Кабрильо вылез из трубы, держась у дна, за ним последовали Макс, Линк и Эдди. Они подобрались поближе к высоченным дверям — вряд ли кто-то будет патрулировать там. Хуан сверился с компьютером, проверяя глубину, и еще минуту держал команду на глубине трех метров. Пузырькам азота необходимо было раствориться в крови перед всплытием.
С терпеливостью крокодилов, подкрадывающихся к жертве под водой, команда приблизилась к самой поверхности и прикрепила крошечные перископы к шлемам. Новейшая оптика обладала мощной приближающей способностью, и группа некоторое время повозилась, настраивая перископы и осматривая док.
В нем можно было одновременно обслуживать два корабля. С каждой стороны хранилище подлодок ограничивали бетонные дамбы, проходящие практически через весь док. Повсюду валялось снаряжение, груды инструментов под брезентом, бочки со смазкой. Так же там находились маленькие электрические гольфмобили для удобства персонала и три автопогрузчика. В дальнем конце возвышалась платформа по всей ширине здания. Часть была застеклена — видно, какой-то кабинет или смотровая площадка. Над головой висел мостовой кран, способный достичь любой части дока.
К одной из сторон дамбы пеньковыми канатами была пришвартована грозная подводная лодка «Палтус». В свое время двухсоттонное судно являлось самым страшным оружием в арсенале Советов. «Палтус» был одним из самых бесшумных подводных «охотников» в мире и мог незаметно подкрадываться даже к кораблям, оснащенным сложнейшими радиолокационными системами. Он был экипирован шестью торпедными аппаратами и мог находиться в автономном плавании в течение полутора месяцев, не всплывая на поверхность.
Наличие здесь подлодок «Палтус» было своего рода вызовом, учитывая, что Иран славился потоплением торговых судов в Персидском заливе. Если «Корпорации» удастся доказать, что русские нелегально продали технологию Тегерану, у Ирана не будет шансов приобрести больше подлодок.
— Что видите? — поинтересовался Хуан спустя пять минут молчаливого наблюдения.
— Насчитал шестерых, — ответил Линк.
— Подтверждаю, — добавил Эдди.
— Макс?
— А вам не кажется, что вон там слева не груда белья, а дрыхнущий охранник?
Остальные проверили место, указанное Максом, силясь разглядеть человека. И правда, «груда белья» внезапно вздрогнула, повертела головой, почесала руку и беспечно откинулась обратно.
— Глаз-алмаз, старик, — заметил Хуан. — Так и быть, больше не буду смеяться над твоими очками для чтения. Итак, четыре охранника наверху на смотровой площадке, двое у входа, ну и наша спящая красавица. Линк, Эдди, те, что наверху, — на вас. Макс, проследи, чтобы соня не проснулся, а я беру на себя тех двоих у двери. — Кабрильо посмотрел на часы. Час ночи. Вряд ли они будут меняться до рассвета. — У нас ровно час, чтобы вернуться на борт «Номада», если мы хотим успеть до трех часов; так поторопимся же!
Группа снова опустилась и поплыла дальше по доку, Макс остановился неподалеку от спящего охранника, спрятавшись в тени «Палтуса». Эдди и Линк добрались до металлической лестницы, ведущей на смотровую площадку. Хуан же, в свою очередь, вылез из воды и спрятался за ящиками в сотне метров от освещенного входа с парой скучающих охранников.
Он как можно тише стянул с себя акваланг и гидрокостюм. Под ним была форма капитана сирийских ВМС, в точности до галстука и нашивок. Нелепо выделялись лишь резиновые сапоги для погружения, но с этим он уже ничего не мог поделать. Хуан вложил пистолет в кобуру и надел кепку, чтобы скрыть светлые волосы. Подождав остальных, он уверенно вышел из-за ящиков и строевым шагом направился к охранникам.
Хаун был в двадцати шагах от двери, когда один из охранников наконец заметил его. Он тут же вскочил на ноги, недоуменно озираясь, и, вспомнив, что оставил свой «АК-47» на полу, начал растерянно шарить в поисках автомата. Кабрильо невозмутимо приближался, а тот в конце концов нашел свое оружие и направил его Хуану в грудь. Тем временем его напарник тоже кое-как поднялся, пытаясь поднять оружие, но запутался в ремне.
— К чему этот цирк? — надменно спросил Хуан на превосходном арабском. — Я капитан сирийский военно-морских сил Ханзи Хурани, гость начальника вашей базы адмирала Рамазани.
Те так и застыли, нерешительно переглядываясь. Один из них переспросил на ломаном арабском:
— Кто-кто?
— Капитан Хурани. — Кабрильо начал выходить из себя. — Аллаха ради, да я же раз десять входил и выходил из здания за эту неделю! Разумеется, вас поставили в известность, что я прибыл на демонстрацию вашего чудо-оружия, тех торпед, что порвут врагов в клочья.
Хуан понимал, что тот еле улавливает слова его быстрой речи, но здесь важны не слова, а интонация. Нужно убедить их, что он свой. На столе рядом с переполненной пепельницей, тарелками с засохшими остатками пищи и скомканной груды газет лежала рация. Плохи ваши дела, если вы называете это охраной.
— Я потерял счет времени на подлодке… — Хуан выдавил виноватую улыбку. — Ну ладно, я уснул в капитанской каюте. Снилось, что именно мне предоставят честь первому ударить по американским империалистам.
Охранник продолжал подозрительно осматривать его, но сам факт, что старший по званию, хоть и с другого флота, разделяет его мечты, как-то смягчил его. Он перевел напарнику слова Кабрильо. Похоже, это не очень помогло. Тот зарычал на первого, махая стволом автомата. Он захотел увидеть документы Хуана.
Кабрильо молча вытащил бумажник и отдал охраннику. Пока тот изучал бумажки, Хуан достал из нагрудного кармана пачку сигарет и закурил. Это был «Данхилл», и дешевенький местный табак, которым давились иранцы, не шел с ним ни в какое сравнение. Он заметил, как двое покосились на плоскую пачку. Охранник, все еще держа бумажник, уже собирался взять рацию, как Хуан предложил ему закурить.
Тот чуток помешкал, и Хуан настойчивее протянул пачку.
— Мы должны вызвать главный пост охраны, — объяснил младший из них.