Чумной корабль

Касслер Клайв

— Благодарю вас, сэр.

— Тебе приходилось испытывать серьезные перегрузки, сы­нок? — поинтересовался Тэггарт.

— В ВМФ. Приблизительно три «же», может, три с поло­виной.

— И ты не блюешь при этом?

— Именно поэтому здесь я, а не другой мой товарищ. Я — член Общества любителей американских горок. И все ка­никулы с них не слезаю. И что-то не припомню, чтобы блевал.

— Этого для меня вполне хватит. Рик?

— Я не собираюсь умолять вас подписать пачку бумажек. Просто я ручаюсь за мою «птичку», как вы за собственное здо­ровье.

— Каждые полгода наша компания проводит медосмотры. Так что пока со мной все в порядке, очкарики сами признают это.

— В таком случае все отлично. Нам до утра предстоит куча работы. — Баттерфилд взглянул на массивный «Ролекс» на за­пястье. — Моя группа будет здесь минут через двадцать. Вам предстоит проверить вес и баланс, и я думаю, до самого полета вам не следует отходить от самолета. А ваши пилоты пусть оста­новятся в отеле в городе. Один из моих парней отвезет их туда.

— Это вполне мне подходит. Да, мистер Баттерфилд, у меня к вам будет одна просьба.

— Слушаю.

— Мне хотелось бы взглянуть на самолет.

Баттерфилд кивнул и вышел из кабинета, Эрик, Тэггарт и Оверхольт потянулись за ним. На длинном кабеле с зачехлен­ного самолета свисало какое-то устройство. Он нажал на кноп­ку, и лебедка стала снимать брезент.

Окрашенная в глянцевый белый цвет с небольшими синими звездами по бокам, авиаматка, прозванная «Кенга», не походи­ла ни на один другой самолет. У нее были крылья как у чайки, такие, как у почтенного «Корсара» времен Второй мировой, но они начинались высоко на фюзеляже и под углом шли вниз, так что корпус располагался на довольно высоком шасси. Ма­шина была оснащена двумя реактивными двигателями, разме­щавшимися над одноместной кабиной.

Внимание Стоуна привлекло то, что покоилось под брюхом самолета. «Кенгуру» представлял собой планер-моноплан с ре­активным двигателем, крыло которого откидывалось вверх для уменьшения сопротивления после того, как топливо было из­расходовано. Будучи способен развивать скорость свыше двух тысяч миль в час, «Кенгуру» представлял собой суборбитально-космический летательный аппарат, и хотя не был первым, изготовленным вне рамок госпрограмм, все же успел поставить рекорд высоты — около 120 километров (75 миль) над землей.

«Кенгуру» до высоты 38 тысяч футов поднимала авиаматка «Кенга». После отделения на этой высоте включался ракетный двигатель «Кенгуру», и машина устремлялась к небесам по бал­листической параболе, по которой ей через 60 миль предстояло достичь цели. А потом «Кенгуру» возвращался домой на основ­ную базу для дозаправки.

Баттерфилд и его инвесторы намеревались взять на борт еще и добровольцев, любителей острых ощущений, которые в суб- орбитальном полете получили бы возможность испытать все прелести невесомости у края космического пространства. Эрику Стоуну предстояло стать их первым платным клиентом, хотя он не принадлежал к числу любителей острых ощущений. Его целью было оказаться к тому моменту, когда «Кенгуру» будет в апогее, в пределах диапазона поврежденной антенны платфор­мы российского оружия. С помощью кодов, раздобытых Хуаном у Керикова, Эрик репозиционирует спутник таким образом, что он выпустит одну из своих мощнейших ракет как раз над остро­вом Эос. Кинетической энергии вольфрамового стержня весом в 1800 фунтов вполне достанет на то, чтобы стереть с лица земли все, в том числе и КНЧ-передатчик.

— Жуткая уродина, вам не кажется? — не без гордости про­изнес Баттерфилд и любовно погладил машину вдоль комби­нированного фюзеляжа.

— А как она ведет себя в воздухе? — полюбопытствовал Эрик.

— Даже и не знаю. Думаю, сердце в пятки уйдет.

Вмешался летчик-испытатель Тэггарт:

— Сынок, эта штуковина враз отучит тебя от твоих американ­ских горок. После нее они тебе покажутся детскими качелями.

Оверхольт откашлялся:

— Джентльмены, я никак не могу оставаться здесь — с ми­нуты на минуту прибывают люди мистера Баттерфилда — и вы­нужден откланяться.

Он обменялся рукопожатиями со всеми по очереди, доволь­но крепкими для его возраста.

— Мистер Стоун, пожалуйста, пройдитесь со мной до моего самолета.

— Разумеется, сэр.

Эрик вынужден был ускорить шаг, чтобы поспеть за Овер- хольтом.

— Мне бы хотелось, чтобы вы, когда будете беседовать с Председателем, передали ему, что я переговорил с нашими друзьями в Агентстве национальной безопасности. Они также засекли КНЧ-передатчик — как мне представляется, это был ваш, — и еще один чуть раньше. Уже одно то, что некто готов был пойти на нешуточные расходы для строительства такого передатчика, говорит очень и очень о многом, как вы понимае­те. А если к этому приплюсовать и то, что вам вместе с вашими коллегами удалось разузнать… но, к сожалению, прямых дока­зательств у нас нет.

Эрик уже раскрыл было рот, чтобы возразить.

— Знаю, знаю, вы действуете вопреки правилам Министерства юстиции, но все-таки существует такое понятие, как законность, и ей необходимо следовать, разоблачая группу Сэверенса. Я по­мог вам в вашей акции, назначенной на завтрашний день, таким образом, вы убедились, что и я воспринимаю эту угрозу всерьез, но уж если мы собрались представить движение респонсивистов монстрами, каковыми они и являются, мне необходимы неопро­вержимые факты, а не какие-то домыслы. Вы меня понимаете?

— Конечно, мистер Оверхольт. Но и вы, согласитесь, долж­ны понять, что без нас и без методов, какими мы действуем, миллионы людей будут выданы на растерзание вирусу, пока мы будем бегать в поисках, как вы изволили выразиться, «закон­ности» и «неопровержимых фактов».

Эрик ни за что бы не подумал, что сможет вот так четко и без обиняков выложить все этому ветерану ЦРУ.

Лэнгстон хохотнул:

— Теперь я понимаю, почему Хуан вас нанял. В вас есть ре­шимость и ум. Передайте Хуану, что здесь идет работа, которая поможет разнести в куски передатчик Сэверенса.

Они приостановились у входа в ангар, потому что снаружи на ветру не очень-то разговоришься.

— Я так и не в курсе, кому принадлежит эта сумасбродная идея воспользоваться русским реликтом «холодной войны», который Советы в свое время просто бросили в космосе.

— Мне, — ответил Эрик. — Я был уверен, что Хуан отклонит мою первоначальную идею уговорить вас снабдить нас ядерной бомбой.

Эрик заметил, как побледнел Оверхольт.

— Совершенно справедливо.

— Необходимо было найти какую-то альтернативу, и когда Иван Кериков упоминал о «Сталинском кулаке», я изучил во­прос и выяснил, что нам это подходит как нельзя лучше.