Чумной Пир
Шрифт:
— Мишка, чертов ты балбес, узри же мой поступок, старина! — прохрипел напарник водителя и я заметила, как он тяжело вздохнул.
— Знаешь, — начал говорить мой похититель. — твой отец был великолепным человеком. Честь, достоинство у него в крови. Готов был простить твоей матери все.
— Ты его так нахваливаешь потому что о покойниках плохо не говорят? — спросил водитель убавив звук играющей мантры. — готов был простить…ага, сначала трахнул ее без согласия, а потом носился с ней, как наседка, когда та хотела заявление накатать. Классный был мужик, ничего не скажешь.
Мне становилось не по себе. Почему-то, резко начало укачивать, и тошнота ощущалась в глотке. Все тело сжалось, судорога обуяла
— И часто с тобой такое? — спросил он опираясь на дерево выкуривая очередную сигареты.
— Обещаешь не смеяться? — вытирая рот тканью рукава рубашки я вздохнула.
— Даже и не думал. Это своего рода — беспокойство.
— Я обладаю шестым чувством. — мои щеки залились стыдливым румянцем.
— Это что-то вроде экстрасенсорики? — водитель улыбнулся. — мне так и не удалось открыть энергию для этого. Видимо мало медитировав в молодости.
— Только тоньше чувствую. Я чувству все. Вижу, что произошло и что происходило, и даже, что произойдет. Тебя в салоне скрутила судорога, а я увидела, что у тебя язва. — грустно ответила я. — из-за этого скрутило и меня.
Было видно, что мужчина находился в замешательстве, но отрицать ничего не стал.
Глава 2
Мы приехали в огороженный железным, высоким забором многоэтажный дом. Из салона автомобиля я насчитала в нем три этажа. Кирпичный дом, оснащенный немногочисленными окнами, что занавешены бархатными, темно-зелёными шторами с золотой каемкой выглядели по-настоящему богато. Сад. Разбитый цветущий сад с высокими кустарниками одурманивающих алых роз, персиковые, яблочные деревья и лоджии с гравировкой переплетенных символов из холодного метала по которому пущен ядовито-салатовый плющ с фиолетовыми цветами казался мне вызывающим, словно говорил, что здесь нет места жалости. Подойдя к тяжелым входным дверям, я подняла голову и увидела две направленные на незваных гостей камеры видео наблюдения. За железными входными дверьми оказалась простая, деревянная. Мраморная лестница, что расположилась прямо в центре коридора казалась мне вычурной, словно хозяин дома не стеснялся демонстрировать свой достаток. Судить по обложке — некрасиво с моей стороны, но все же…будь я такой богатой, то старалась бы сохранить скромность.
Водитель (по приветствую дворецкого я узнала, что зовут его Вадим…хм, если разобрать, то получится В ад им. Смешно), так вот Вадик нежно обвил своей грубой рукой мой локоть, и мы ступили на лестницу поднимаясь на последний этаж дома. Прикоснувшись перил, я вздрогнула от своего видения: пожилой мужчина лет семидесяти семи гордо, хотя и с трудом, любит подниматься по этим ступеням вспоминая свою тяжелую молодость. Грудь сжала боль, и я поняла, что этот человек мучается от болезни легких, которая так уверенно сжирает его изнутри. Длинный коридор, ведущий в одну единственную комнату, увешанные фотографиями стены, высокие растения, пальмы и широкие стеллажи с классиками литературы начиная от зарубежных метров разно жанрового искусство до русских, признанных авторов старых эпох до современности. Я остановилась возле одной из фотографий: этот пожилой мужчина, но еще не такой старенький сфотографирован в окружении детей, внуков и своей супруги. Можно только позавидовать такой любви…
Мы подошла к темно-вишневой, деревянной двери за которой горел тусклый свет, и я подумала, что за этими тяжелыми завесами тайн и конфиденциальности заключались договора, переговоры, брачные контракты, но воцарившиеся в доме атмосфера говорила мне, что сейчас это такие мелочи и ждут меня
— Доброй пожаловать, моя милая, в нашу скромную обитель. — проговорил молодой человек своим низким басом глядя мне в глаза так, что я почувствовала закалённый, стальной нрав. — так, Вадим, оставьте нас.
Как только водитель закрыл за собой дверь, и мы остались с этим юношей один на один, то он расслабленно сел в кресло (складывалось у меня впечатление, что он ждал чего-то домашнего, или просто слишком сильно затянул ремень). Положив ладонь на стол, а второй подперев подборок, он рассматривал меня точно так же, как и ранее это делал водитель со своими прихвостнями. Это странное, липкое, скользящее по шее чувство опасности заставляло меня собраться и прекратить показывать страх. Меняем его в глазах на пожар чувство и не ослабляем хватку морального противостояние. Одно правило, что я заучила с ранних лет: «не выпускай клыки, пока враг не повернулся спиной». Да, подленько, но иначе просто как.
— И так, юная леди, могу ли я поздравить Вас с приходом в нашу большую и крепкую семью? — улыбаясь спросил меня молодой человек.
— Простите, конечно, но я не очень понимаю к чему Вы клоните. — спокойно без всякого воодушевления ответила я.
— Я хочу сказать, что теперь Вы член крупнейшего криминального клана нашей страны. Наша семья — это не просто грабежи и разбой, выпивка и продажные женщины. Сферы нашего влияние настолько масштабны, что Вы и представить себе не можете, какая безграничная, свободолюбивая власть покорилась однажды нам. Мы работаем, как важно составляющие структуры общества, а не просто криминальный элемент. Конечно же, когда кто-то слышит о таких, как мы, то сразу начинают приписывать нас, законопослушных людей, к числу опаснейших преступников. Впрочем, это вполне себе естественно, отрицать не стану.
— Но мафия в большинстве своем живет именно благодаря вросшим корнями криминала в нутро своего законопослушания. Значит, в любом случае, руки пачкаются в грязи. — вздох.
— Однако смышлёная ты девчонка для своих восемнадцати лет. — он улыбнулся.
Я заметила, что лицо его все время дрожало меняясь в спектре возбужденных эмоций. С одной стороны, он показывал мне свое восхищение, но только с другой он скалился. Словно борется ангел с демоном. Мужчина провел ладонью по гладкому подбородку и из уст его вырвался хриплый, неприятный, своеобразный смешок, а после, он резко встал. Расхаживая из стороны в сторону медленным, переваливающимся шагом он долгое время молчал. Посмотрев на часы, а после на меня, он произнес…
— Смотрю на тебя, а перед глазами твой отец. Словно это было вчера. Тот же взгляд, тоже спокойствие в лице и ваше медленное дыхание. Знаешь, я никогда не понимал, что он только нашел в твоей матери. Он…выдающийся лидер среди криминальных авторитетов, а она… — молодой человек вздохнул. — торговка телом, что протиснулась в узкие двери, где ей входа не было. Я не спорю, что она хомутала его с особым профессионализмом, но в ней не было ничего человечного, ничего женственного. Пустая кукла. — его голос снизился до легкой, нервной хрипоты. — черт возьми, но я помню, как он клялся ей в своей любви. Умолял ее быть его женщиной, но ее строптивая, глупая натура. Боже мой, вернуть бы эти пролетевшие годы обратно, и отговорить его…Я бы смог. Я должен был.