Чумной Пир
Шрифт:
В глазах потухший огонь, на лице гримаса скептического разочарования. Виталик считал, что человек не может просто так взять и умереть. Всегда для смерти нужна причина. Для его дедушки смерть была незаслуженным подарок, хотя его причитания на смертном одре позабавил молодой разум. Его удивляло, как быстро человек расставляет истинно верные приоритеты, когда чувствует затылком холодное дыхание смерти. И хотя Виталий считал себя лучшим из всех приближенных, но только ему пришлось из кожи вон вылезти, чтобы дед хоть на секунду представил себе, что внук сможет стать достойной заменой после его кончины. Да, тогда Виталик впервые понял, что нужно уметь прогибаться под нужных людей. Теперь он заявит о себе, теперь он сможет сказать все, что так долго томил в душе. Только малышка Майя была незапланированным явлением, но только девушке
Вот он…самодовольный, гордый…покидает дом криминального авторитета, что станет пристанищем его черной души на долгие годы, и направляется покорять ночь в проливной дождь…направляет в место, где женщины помогают таким, как он поверить в себя, где распутство и блуд идут рука об руку и показывают наслаждение, как единственную форму жизненной энергии, что стимулирует желание покорять вершины, заставляет желание «овладеть» вспыхнуть даже в самой скромной душе, что отрицает любое насилие. Игристое вино льется здесь через край разливаясь по горячим телам пылких танцовщиц, и ловишь губами с их тела ты настоящий глинтвейн, что горит во рту от жара их кожи. Виталий знает, что лишь там он сможет обрести долгожданный покой бешенного, ритмичного дня.
Уличные фонари освещают дорогу, что ведет тебя на одну ступень ближе к блудливой жизни. Ядовито-неоновая вывеска, что переливается от невинно-розового до яркого, перламутрового красного приглашая тебя в пикантное место под невинным названием «Angel». Здесь нет морали, ибо не церковь, но есть правила, а не законы. В стенах этого заведения нет проституток, а есть жрицы наемной любви. Здесь нет места земному пороку — здесь только грех страсть. Виталий прошел внутрь манящего заведения. Знакомые официантки улыбались миловидными улыбочками, и только новенькие пташки еще робко кидали недоверчивые взгляды в его угрюмую сторону, но и он не отличающийся нежностью к женскому полу, старался держать с незнакомками выдержанную дистанцию. Мужчины, что посещали это место, недолюбливали Виталика за его чванливое и необоснованное высокомерие. Здесь ему столько раз хотели раскрасить лицо, что любой бы на его месте пожелал бы скрыться и никогда в жизни не появляться в стенах заведения, но только не он.
Виталий не из пугливых, да и визит в «Ангела» его просты. Он возвращается сюда вновь и вновь лишь из-за нее. Из-за нее, женщины, которая так круто изменила всю его жизнь, научила любить и дала почувствовать впервые вкус взаимности. Плотская близость, духовный контроль….одно целое в океане житейских мелочей, но только есть одно осложняющее всю эту идиллию «НО». Она танцует эротические танцы в «Ангеле». Ее коронный танец наделён экспрессией, яркостью, эротичность и силой мощного возбуждения для мужчин, что возжелали эту девушку, что мечтали овладеть ее пылким нравом, бросить жемчуга и цветы к ее божественно-роскошным ногам, которыми она морально сворачивала им шеи вновь и вновь. Как часто сильный пол мечтал проявить свое достоинство и силу перед ней, но только они не могут позволить себе такую роскошь, как «быть любимым» ею. Эта танцовщица ждет лишь одного…единственного. Того, чьи руки прикоснуться тела после жаркого танца. Это будут самые желанные ею руки, что в темноте выведут узоры ее родинок по телу.
Прозвали ее «Пандорой» не случайно, ибо раскрыть шкатулку еще никому не удалось. Под столь миловидной внешностью малышка Слава скрывала три натуры своего естества: первая, что отвечала за ее дерзкий, манящий образ на сцене отличался от оставшихся двух исключительно своей недоступной развязностью. При невысоком росте (всего-то 155 сантиметрах) она безупречно совмещала в себе пышность, мягкость тела за которую взрослое поколение мужчин ее обожало, прыткость на высоких каблуках и раскованность от чего зритель считал ее «тигрицей» в постели, но за это отвечали оставшиеся две натуры. Вторая натура, ее естественность. Естественность, когда, заколов пучок из длинных, каштановых волос она откидывает свой распутный образ фривольной танцовщицы прочь и вяжет спицами ярко-желтые носки на зиму. Третья натура, до конца ею не понятая, да и Всеслава не подозревала о ней вовсе и только мама понимала, что это смелый, сердечный человечек не станет злым под натиском вселенских проблем.
Обхватив небольшими ладонями твердый шест, Слава провела по нему язычком, а после обняла
Виталий видел, как эта глазеющая на Славу публика пускает слюни. Мужчины не скупились на свою благотворительность, что оказывалась непосредственно за лямками ее трусиков. Те, что оказывались более скупыми лишь нервно постукивали сигареткой по столу, что дергало его глаз сильнее женского распутства. Он пришел сюда не для того, чтобы пылать дьявольской ревностью. Он хотел ласки, как разбитый жизнью хищник, но взамен получает только новый комок растоптанных нервов. Танец грандиозно завершился, и сексуальный ангел одарила одного из своих постоянных зрителей нежным, сестринским поцелуем в щеку, и юноша нежно шлепнул танцовщица по упругим ягодицам. Публика громко хлопала от восторга, и получив роскошный букет нежно-персиковых роз она побежала в гримёрку, где ее ждал Виталик. Увидев на его лице оскал Слава хотела было коснуться ладошкой его гладкой кожи, но он рассвирепел с небывалой силой, как бык перед красной тряпкой, которому надоело терпеть, и он среагировал на свое «торо».
— Виталь, милый, что случилось? — спросила Слава положив букет на свой столик и накинув прозрачный, черный халат. — я что-то не так сделала?
— Все. — мрачно ответил молодой человек. — ты, сука, все делаешь мне на зло! — он откусил несколько заусенцев с пальца сжатой ладони в кулак. — на кой черт ты вывалила свою грудь? Тебе не хватает внимания? Чего тебе не хватает, бл*ть?
— Да что с тобой творится? — возмутилась девушка. — Виталь, милый, это моя работа! Тебя вообще ничего не смущает? Вот так на секунду. Ты приходишь в полу-притон, полу-стриптиз бар и предъявляешь мне претензии на счет голой груди? Виталь, что случилось?
— Я пришел к тебе за поддержкой, а ты… — он резко хрустнул суставами на руке.
— А что я? — выкрикнула девушка за что получила хлесткую, грубую пощечину.
— Не перебивай меня и заткнись хотя бы на минуту. Мне нужно выговориться. Или ты настолько тупа, что не способна понять такие мелочи?
— Да ты совсем больной? Знаешь, все. — Слава запахнула халат набрав из кулера холодной воды в хрустальный стакан. — у меня в печенке сидит твое неадекватное поведение.
Виталий резко выхватил из рук танцовщицы стакан и разбил его вдребезги о пол, что кусочки битого стекла разлетелись по комнате создавая алмазный ковер из осколков. Он вздохнул, сел на кушетку и подперев ладонями виски, уставился в усыпанный стеклом ярко-бирюзовый пол. В его серых глазах можно увидеть всю мировую скорбь, все отчаянье и бессилие. Казалось бы, что может быть лучше? Ведь ты только что стал обладателем пригретого местечка и хороших, хоть и по-черному денег, а место криминального авторитета — то о чем мечтает любой уважающий себя современный мафиози.
— Меня скоро убьют. — произнес своим дрожащим голосом Виталик.
— Что за чушь? — танцовщица селя рядом с молодым человеком.
Слава ласково коснулась его руки, и вырисовывая линии на кисте девушка разглядывала их комбинацию. И хотя в это ее увлечение Виталик не верил, и в чем-то даже относился брезгливо, но находил его детским. Танцовщица по линиям на руке могла сказать о человеке все: сколько лет он проживет, на каком этапе его ждут трудности, рассказать о характере, любви, сексе и детях. И хотя все начинали смеяться, узнав о таком хобби, но Слава любила свою проницательность. Она знала, что тело человека не способно врать. Слава вздохнула, посмотрела еще раз на своего приятеля и произнесла тихим, урчащим голоском, что свойственен исключительно ласковыми женщинами.