Чумные
Шрифт:
– Как он?
– Глухо спросил помощник капитана, хоть уже и знал ответ.
– Так же. Ладно, Эрик.
– Его голос, кажется, постарел лет на тридцать.
– Найдите мне двоих парней покрепче с носилками шире. И... черт, даже не верится, что я это делаю... сообщите священнику, что понадобятся его услуги. Молитва служителя не будет лишней.
– Есть.
Эрик отдал честь и вышел. Почувствовав, как его начинает одолевать страх, Филипп ударил кулаком по ладони, стараясь взять себя в руки. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, потом подошел к плачущей девушке.
– Не надо носилок...
– Расслышал он сквозь плач ее слова.
– Не надо священника. Еще рано.
– Надо.
– Он положил руки без перчаток ей на
– Не надо. Он еще не умер...
– Ванесса...
– Он ведь еще живой!
– Ванесса!!
Страшный крик алхимика заставил ее вздрогнуть, на миг забыть обо всем, что творилось вокруг. Руки, которые только что нежно обнимали ее за плечи, резко развернули девушку лицом к Филиппу и встряхнули легко, как тоненькое деревце. Их глаза встретились. Ванесса только тихо всхлипнула, поддавшись совсем другому страху, который никогда не испытывала прежде. Только всхлипнула, хоть ей и хотелось закричать и покинуть корабль, снова оказаться дома, заколотить окна, дверь, закрыть печную трубу...
Филипп больше не сжимал ее плечи мертвой хваткой, только мягко придерживал и смотрел в глаза. Страх и горе Ванессы никуда не делись, но их внезапно начало притуплять спокойствие, вызванное уверенностью, твердой решимостью и... бездонной темнотой в глазах алхимика. Он долго смотрел ей в глаза, не отпуская плечи, его гипнотический взгляд казался девушке безгранично мягким и сочувствующим, внушающим доверие и понимающим. Тьма в них убаюкивала, казалась шелковистой, разрасталась из его зрачков по его лицу, по всему обозримому миру, скрывая все невзгоды и все зло. Вытесняя мир и наполняя его спокойствием и тьмой. Вскоре весь мир исчез за ними, и Ванесса ничего не видела вокруг, кроме темноты и двух блестящих в ней белым отсветом бусинок... Ванесса жадно смотрела в эти глаза, чувствуя в них свое спасение и ощущая, как страх и паника медленно утекают через стекла алхимика. Страшно больше не было, была только уверенность, что Филипп поможет ей. Обязательно поможет.
С первым звуком его голоса наваждение, неотличимое от яви, пропало. Но белый отсвет в глазах алхимика остался, как и танцующие в них тени.
– Я понимаю, тяжело видеть отца в таком состоянии.
– Сказал Филипп. Голос его был таким же мягким и сочувствующим, как и его взгляд.
– И еще тяжелее осознавать, что болезнь, которая его точит, тебе неизвестна. Но хоронить его прежде времени никто не собирается. Нужно сделать все возможное, чтобы твой отец выжил и еще не раз вышел в море.
– Но болезнь...
– В мире еще много неизвестных болезней, с которыми людям предстоит столкнуться. И нет ничего страшного в том, что ты не знаешь одну из них. Каким бы запущенным не был случай, мы постараемся сделать лекарство и спасти твоего отца, в этом наш врачебный долг.
– Наш?
– Переспросила Ванесса. Снова появился страх, но он был призрачным. Его перекрывала надежда, что она не останется одна в своем горе, что кто-то ей поможет.
– Ты же не думаешь, что я буду сидеть в стороне?
– Филипп посмотрел на нее пристально, немного укоризненно. И тепло.
– Или не дам тебе помогать мне в процессе поиска лекарства? У тебя знание местных трав, у меня - многолетний опыт врачевателя. Самое главное - не переживай слишком сильно и не поддавайся панике. В нашем деле паника вредна и опасна. И, ради Деи, не плачь. Алхимикам нельзя лить слезы. Мы перенесем капитана в ваш с ним дом сразу, как только появятся люди с носилками. Это будет очень скоро, и я думаю, тебе бы стоило отправиться домой и приготовить все к прибытию больного. Постель, бинты, чистую воду, много чистой воды. Я слышал, у тебя есть алхимические аппараты?
– Да, есть.
– Ответила Ванесса уже почти без дрожи в голосе.
– Приготовь их к работе. И запасные медные трубки
– Хорошо.
Ванесса еще раз с горечью посмотрела на отца в кровати, потом развернулась и пошла к двери. Ей действительно нужно подготовить все к приходу Филиппа. Без лекаря у нее нет шансов вылечить отца. Но самое главное - Филипп знал, что нужно делать, чтобы этот шанс появился, знал, как помочь ей и ее отцу. У Ванессы снова был четкий ориентир, маяк посреди моря страха и неуверенности. И он теперь разговаривал с ней как... Как учитель, так же доверительно, и в его словах было столько же доброжелательности и искреннего желания помочь. Стоит только вспомнить этот взгляд, которым он ее так легко успокоил... И жутко, и приятно одновременно. Нет, не приятно - спокойно. Теперь Ванесса ясно видела, что Филипп Эстер - друг, что бы там не скрывалось под этой маской, какие бы не были там страшные шрамы или ожоги.
Вспомнив о маске, Ванесса сняла его перчатки со своих рук и положила на стол, не оглядываясь. В этом не было нужды, она торопится сделать все так, как он сказал. Он поймет, не сочтет это за ее грубость, не может не понять.
Только поднявшись к самой двери по лестнице, Ванесса поняла, какой все-таки снаружи свежий и приятный воздух. Таким он показался ей после тяжелого чумного смрада, к которому она уже успела привыкнуть. Щелкнул ключ в замочной скважине, со скрипом медленно открылась ставшая тяжелой дверь. От яркого света, ударившего в глаза после темноты каюты, выступили слезы.
"Да, Ванесса. Это должны быть твои последние слезы на сегодня. Держи себя в руках, Филипп прав - алхимикам нельзя лить слезы" - решила она про себя. И хотя она понятия не имела, почему, чем алхимики так сильно отличаются от остальных людей, что слезы для них - запрет, девушка дала себе слово спросить у Филиппа об этом. Только позже, когда они вылечат отца.
– Ванесса! Как ты?
Слева раздался голос Нила. Девушка оглянулась на голос и увидела юношу, который торопливо направлялся к ней. Их разделял только десяток шагов, но ей хватило времени, чтобы подумать, какой же он все-таки хороший. Пусть и неисправимый романтик, но о друзьях беспокоится больше, чем за себя. Конечно, он волновался за нее, только напрасно. Никто не сможет успокоить ее лучше, чем Филипп, теперь она знала это - просто потому, что добрые слова может говорить кто угодно, а спасти отца мог только лекарь.
– Ванесса.
– Я в порядке.
– Ответила она ровным, ничего не выражающим голосом, таким, что даже усомнилась, она ли рыдала в ногах отца минуту назад. Ее, наверное, выдали покрасневшие глаза.
– Отцу нужна помощь.
– Ты ее определила? Болезнь?
– Нет.
Голос девушки еле дрогнул, Нил это заметил. Он попытался взять ее за руку, удержать от перехода на бег. Девушка, как и Нил, была уже у трапа.
– Мне жаль...
– Не надо. Сейчас не лучшее время для этого.
– Она одернула руку, но остановилась у самой первой ступени.
– И не хорони его раньше времени...
– Тут она запнулась, вспомнив свои собственные слова у кровати капитана.
– Еще есть шанс. Филипп знает, что делать для того, чтобы Солт выжил. Я сейчас иду готовиться к его приходу вместе с отцом. И тебе советую выполнять все, что он скажет.
– Да, извини. Но ты уверена?.. В том, что...
– Уверена? В чем?
– Перебила его Ванесса.
– В том, что отца еще есть шанс?
– Нет, я не про это, ты не так поняла. Я верю, что Солт выкарабкается. Я про Филиппа. Ты в нем уверена?
– А ты ему не веришь, так?
Нил не выдержал взгляда Ванессы и отвернулся.
– Не верю. Я не считаю его человеком, которому можно доверять.
– Интересно, с чего бы такая антипатия? Ну ладно, мне до этого дела нет. Можешь считать его хоть вампиром, я ему верю.