Чувство бездны
Шрифт:
Станция по всему периметру пульсировала красными аварийными огнями, звуки сирен были почти не слышны: те, которым удавалось пробиться сквозь клокот потопа и раскаты грома, тут же сносились порывами ветра. Опоры станции были погружены в воду примерно на треть, из чего следовало, что уровень воды во впадине был никак не меньше пяти метров. Из наземных сооружений Антон разглядел над водой лишь жалкие, одиноко торчащие башни наружной защиты и вышку мультисвязи.
Он сделал шаг к краю обрыва, вытянул голову и глянул вниз. Не менее десятка метров. Между рухнувшими концами эстакады на земле, насколько он помнил зрительно, было не более пятнадцати метров. А на воде, на высоте пяти метров, это расстояние с учетом углов наклона,
– Аня, – произнес он серьезно и повернул ее к себе. – Малыш…
– Да, любимый, – одними губами ответила она.
– У нас небогатый выбор, – сказал он как можно спокойнее. – Либо остаться здесь и полагаться на волю айских богов, что они не станут топить плато, либо…
– Я все поняла, – сказала Аня на удивление спокойно. – Мы будем прыгать, да?
– Нет-нет, – помотал головой Антон. – Отсюда прыгать опасно. Попробуем спуститься по концу эстакады к воде, а потом переплыть место разлома. Заберемся на тот конец, а там докарабкаемся по эстакаде до станционного портала, это не проблема… Лишь бы успеть добраться до станции, пока ее не затопило всю. Там на каждом ярусе есть аварийно-спасательные блоки с катерами, даже на крыше… Но мы должны успеть! Главное, не бойся, Аня. Я уверен, у нас всё получится!.. Ты меня слышишь?! Ты только не бойся!..
– Я не боюсь, – все так же спокойно ответила она и даже улыбнулась. – Как я могу бояться, когда ты рядом? Когда я люблю тебя…
– Иди строго за мной и умоляю: по возможности держись за меня… или хотя бы дотрагивайся, чтобы я знал, что ты тут.
– Хорошо.
В ту секунду, когда он сделал несколько шагов и уже схватился за мокрый металл покореженной опоры, он отчетливо почувствовал на спине чей-то взгляд. Настолько явно, что замер как вкопанный. В следующее мгновение он резко обернулся. Успел услышать, как вскрикнула Аня, а потом все окружающее куда-то исчезло…
…Они смотрели на него – два огромных светящихся круга или скорее полусферы. Смотрели не из леса, а с противоположного края «поляны». С самой ее кромки, где проходила граница с лесом, теряющаяся во тьме. Глаза не просто смотрели – они пригвождали к месту и лишали воли к движению. Антон не мог ни шевельнуться, ни отвернуться от этих чудовищно огромных глаз величиной с кулак… Взгляд их был пронзителен, он парализовал его, выворачивал душу. Словно вытаскивал ее наружу. Антон вдруг ощутил себя Ничтожеством, мелкой букашкой, вселенской пылью, ничем и никем… Ему заглядывали в самые потаенные уголки его вынутой души и пристально рассматривали их содержимое. Он почувствовал, будто чья-то незримая рука взяла его сердце в свою ладонь… и даже не то чтобы сжала, нет… а стала поглаживать, поглаживать мягко, но ощутимо… И ничего нельзя было поделать с этим ощущением, ни задавить в себе, ни противиться… Бессилие вызывало страх, а тот лишь усиливал скованность. Казалось, только смерть в состоянии прервать это мучительное состояние, но и этой возможности у Антона не было. Он не мог ни умереть, ни сопротивляться смерти – он не мог ничего…
Это длилось несколько мгновений, но ему почудилось, что прошла целая жизнь. А может, не одна, а много разных жизней… Чужих? Или тех, что он мог бы прожить?.. Душу и сердце его плавно выпустили на свободу. Светящиеся круги померкли, растворяясь в окружающей тьме. Именно померкли, потухли, как осветительные приборы с плавным выключением света. Но на долю секунды, в тот самый момент, когда свет глаз-блюдец исчез, сверкнула молния, и Антон успел заметить темное, размытое пятно над поверхностью «поляны». Обладатель глаз не то сидел на стеблях, не то висел над ними в воздухе. В следующий миг пятно шевельнулось и резко пропало из виду.
Антон вновь стал принадлежать себе, он вернулся к жизни, судорожно хватая
– Уходим… – выдохнул он. – К чертовой матери уходим отсюда!.. Быстро!
Дальнейшее происходило словно в бреду. Действие демонического взгляда, по всей видимости, еще продолжалось, потому что они плохо воспринимали окружающее, и почти не помнили как, рискуя сорваться, спускались по залитой дождем эстакаде. Каблуки Аниных туфель постоянно подворачивались, и Антону пришлось в конце концов снять их с нее и прицепить к своему поясному ремню.
Эстакада была скользкой и холодной, ухватиться оказалось практически не за что, и их ноги все время разъезжались. Угол наклона эстакады был довольно опасен, и вмятины на ее металлическом теле зачастую переходили в огромные рваные раны. Запросто можно было сорваться в эти дыры, провалиться в зияющие чернотой щели и сломать ногу или хребет… При обрушении конец эстакады накренился таким образом, что поручни очутились под ногами, держаться за них было неудобно, а иногда просто бессмысленно.
Ветер стал откровенным врагом, он хлестал их нещадно, старался уронить, чтобы разбить им голову о металл, опрокинуть через погнутый монорельс, чтобы сломать им ребра, он мечтал сбить их с ног, чтобы сбросить в пучину… которая рычала и шипела совсем рядом, и чем ниже они спускались, тем чаще она яростно швыряла в них увесистые порции воды и клочья пены…
Полностью Антон пришел в себя только тогда, когда они очутились в теплой, грязной воде. Осознание того, что за жизнь еще предстоит побороться, привело их в чувство окончательно. Течение воды в районе разлома эстакады оказалось нешуточным, и им пришлось напрячь все силы, чтобы противостоять водоворотам.
Когда они все-таки выбрались на эстакаду и проползли несколько метров вверх, то сначала упали на спину, чтобы отдышаться. Несколько минут они лежали в полном молчании, держа друг друга за руку и ловя тяжелые капли, летящие с мрачного айского неба. Затем, не тратя сил на слова, стали карабкаться по эстакаде вверх.
Восточный портал второго яруса, некогда бывший одной из самых оживленных точек «Цветочного Сада», уже второй год был мертв. Он скорбно напоминал стороннему наблюдателю, что прошли те времена, когда из чрева его шлюзов на монорельс выезжали контейнеры, транспортные площадки и прочая грузовая техника. Когда-то по пешеходным зонам неспешно шествовали – на «поляну» и обратно – сотрудники станции всех мастей: от бойкого обслуживающего персонала и лабораторных сидней, сутками не выходивших на дневной свет, до элитного отряда «опылителей» и самых высоких ученых чинов. Отныне умерший портал вкупе с трупом магистральной эстакады являли собой один из печальных памятников айской колониальной истории.
В транспортной зоне Антон и Аня присели на какие-то заброшенные круглые баки недалеко от входа в шлюзовую камеру. Здесь, в мерцающем свете аварийных и эвакуационных систем, было видно, как в пристанционном небе роятся катера: от спасательных до грузовых. Каждую минуту то с одной, то с другой площадки какого-либо яруса в воздух взмывало несколько машин и, сделав разворотный маневр, они исчезали в темноте неба. Эвакуация на станции шла полным ходом.
Антон отцепил от пояса туфли Ани, отдал ей и стал возиться со шлюзовым терминалом. Дело осложнялось тем, что в отсутствие «кома» все коды доступа ему пришлось вводить вручную, полагаясь на память и везение. Тыча мокрыми пальцами в клавиши, Антон слышал клокочущее бурление совсем рядом – это означало, что вода уже поднялась на уровень портала К счастью, часть кодов, которыми он располагал, оказались еще действующими, и через несколько минут манипуляций дверь шлюза отъехала в сторону.