Чувство долга (Планета проклятых)
Шрифт:
— Вы выглядите, как уже много дней постившийся грешник, — заметил Айджел. — Поздравляю вас с победой.
— А вы вовсе не похожи на победителя, — парировал Брайан.
Но Айджел не обратил внимания на эти слова, вызванные утомлением и раздражением. Тем не менее, это было правдой, ибо Победитель Айджел мало походил на Победителя и даже на анварианта. Рост и фигура у него были в порядке, но, увы, все обросло жиром — круглые мягкие ткани покрывали тело и образовывали валики на шее и под глазами. На Анваре не бывает толстых людей, и было просто невероятно, что такой толстяк смог стать Победителем. Если под жиром у него и были мускулы, то их не было видно. Лишь глаза выдавали его огромную внутреннюю силу. Брайан отвел взгляд, так как понял, что оскорбил человека без всякой причины. Но он был слишком слаб, чтобы извиняться. Вновь взглянув на Айджела, он почувствовал, что того в данный момент занимает нечто такое важное, что он сам, его уколы, даже «Двадцатые», не более
— Мне нужно поговорить с вами по секрету, — он наклонился и включил коммутатор.
— Ну давайте, если я только смогу.
— Лежите и слушайте. Думаю, у нас есть около пяти минут, потом они выломают дверь. Так что не будем больше терять времени. Вы отправитесь со мной на другую планету? Есть задание, которое нужно выполнить: это моя работа, но я нуждаюсь в помощи. Вы — единственный, кто мне может помочь. Теперь вы можете или отказаться, или согласиться, — добавил он прежде, чем Брайан ответил.
— Конечно, я отказываюсь, — ответил он, и тут же почувствовал себя одураченным, как будто Айджел вложил эти слова ему в рот. — Анвар — моя планета, зачем же мне покидать ее? Здесь моя жизнь и моя работа. Ко всему прочему я должен еще добавить, что только что выиграл «Двадцатые». У меня есть определенные обязанности.
— Ерунда. Я тоже Победитель и тем не менее, я, как видишь, улетел. Я понимаю, что ты просто-напросто хочешь немного насладиться успехом, который тебе достался с таким трудом, ведь за пределами Анвара никто не знает, что значит Победитель.
Конечно, уважения будет меньше. Вы сейчас стоите перед лицом огромной Вселенной, и я не осуждаю тебя за то, что ты слегка испуган.
В этот момент кто-то громко заколотил в дверь.
— У меня нет сил рассердиться, и я не могу восхищаться всякими идеалами, которые позволяют вам оскорблять человека, слишком слабого для защиты.
— Что ж, прошу прощения, — сказал Айджел без тени извинения в голосе. — Но ведь есть чувства, более важные, чем наши оскорбления. У нас очень мало времени, поэтому я попытаюсь вам сейчас объяснить только свою основную мысль.
— Насколько я понимаю, эта ваша мысль должна убедить меня покинуть с вами родную планету?
— Нет. У меня нет намерения сразу же убедить вас таким образом.
Но вы должны внимательно обдумать то, что я скажу вам, и тогда, я надеюсь, многие ваши иллюзии рухнут. Подобно всем жителям Анвара вы верите в гуманизм, занимаетесь наукой и увлекаетесь «Двадцатыми». Вы принимаете этот образ жизни без тени сомнения.
Вы ни разу не подумали о прошлом, о тех бессловесных миллиардах, которые жили ужасно, пока человечество медленно создавало те условия, в которых вы сейчас живете. Думали ли вы когда-нибудь обо всех этих людях, которые страдали и умирали в нищете и суеверии, пока цивилизация взбиралась вверх?
— Конечно, я не задумывался о них. Да и зачем? Я ведь все равно никак не смогу изменить прошлое.
— Зато вы можете изменить будущее! В этом состоит ваш священный долг перед страдавшими предками, которые подарили вам сегодняшний день. А если гуманизм для вас не просто слово, то и вы должны сознавать в себе чувство долга. Не хотите ли вы сейчас оплатить часть своего долга тем, кто сегодня страдает и живет в таких тяжелых условиях, как и наши далекие предки?
Стук в дверь стал громче. Этот факт, а также обилие лекарств, которыми накормили Брайана, затруднили его мысли.
— Абстрактно, я, конечно, согласен с вами. Но вы же знаете, что я ничего не могу сделать, пока не буду вовлечен эмоционально.
Логическое решение не имеет смысла, пока оно не подкреплено личностными взаимоотношениями.
— Тогда мы подошли к сути дела, — мягко сказал Айджел.
Он прижался спиной к двери, принимая на себя удары, наносимые по ней каким-то тяжелым предметом.
— Я должен торопиться. У меня, к сожалению, не остается времени на подробности, но я заверяю вас честным словом Победителя, что для вас лично это важнейшее дело. Только для вас. Если вы поможете мне, то мы спасем семь миллионов человеческих жизней.
Таковы факты.
Замок разлетелся, и дверь, наконец, начала срываться. Айджел, собрав все свои последние силы, навалился на нее и закрыл вновь.
— Вот вопрос, над которым я прошу вас подумать. Почему в галактике, полной войн и ненависти, полной страданий, люди на Анваре все свое существование строят в зависимости от сложной системы игр?
Глава 3
Больше держать дверь было невозможно, Айджел и не пытался. Он отступил в сторону, и в тот же миг в комнату ворвались
— Что случилось? Что он здесь делал? — спросил доктор, испуганно глядя на пациента.
Затем он беглым взглядом обвел датчики — все в норме. Пациент лежал спокойно. В течение оставшейся части дня у Брайана было о чем подумать. Это было очень трудно — осмыслить все, сказанное Айджелом. Усталость и действие лекарств смягчали его соприкосновение с действительностью. Мысли вяло шевелились в мозгу. Что же все-таки имел в виду Айджел? Что это за ерунда насчет Анвара? Анвар таков, поскольку он таков… И какая разница, стал он таким естественным путем или нет? У планеты очень простая история. С самого начала на ней не было ничего, что могло бы представлять коммерческий интерес. Она была в стороне от торговых путей, не было запасов полезных ископаемых, которые было бы выгодно разрабатывать и транспортировать на огромные расстояния в другие населенные миры. Охота на зимних животных была выгодна, но недостаточна для открытого постоянного рынка. Поэтому долгое время вообще не делалось никаких попыток колонизировать эту планету. В конце концов она оказалась заселенной во многом случайно. Несколько научных групп организовали здесь обсерваторию и исследовательские станции для наблюдений за необычным анварским годом. Длительное пребывание в обсерватории заставило многих ученых перевезти на эту планету семьи, и население планеты медленно, но верно постепенно начало увеличиваться. К нему добавилось также некоторое число охотников на пушного зверя. Таким было ее начало. Об этих днях почти не сохранилось записей, а первые шесть веков анварской истории основаны скорее на домыслах, чем на фактах. Перерыв случился в конце этого периода, и в охватившем всю галактику разрушении Анвар начал обособленную борьбу за жизнь. Распад земной империи явился более чем концом периода. Обсерватория и наблюдательные станции обнаружили, что представляют более уже не существующие институты. У охотников более не было рынка сбыта. У Анвара больше не было собственных космических кораблей. Но лишения и разрушения Перерыва не затронули Анвар — планета сама способна была удовлетворить свои нужды. Когда люди планеты свыклись с мыслью, что она теперь самостоятельный мир, а не собрание временных постояльцев с различным подданством, жизнь пошла незаметно. Она была нелегкой — жить на Анваре всегда было тяжело — но без различий на поверхности. Мысли и привычки людей, однако, претерпевали значительную трансформацию. Было сделано много попыток установить стабильную структуру общества и стабильные общественные отношения. И опять же, к сожалению, сохранилось очень мало записей об этом периоде. Известно, лишь, что кульминацией этих поисков стали «Двадцатые». Чтобы понять, что такое «Двадцатые», нужно знать необычную орбиту Анвара вокруг Солнца. В системе были также и другие планеты, и их орбиты расположены, можно сказать, в плоскости эклиптики. Анвар же, очевидно, планета-бродяга, а возможно она была когда-то захвачена у другой звезды. Большую часть своего семисотвосьмидесятидневного года она находится далеко от звезды и летит по вытянутой орбите кометного типа. Когда она приближается к Солнцу, долгую зиму сменяет короткое жаркое лето, длительностью около восьмидесяти дней. Эта резкая смена времен года вызвала адаптацию местных форм жизни. Зиму большая часть животных проводит в спячке, растительные виды зимуют в виде спор и семян. Некоторые теплокровные травоядные остаются активными в покрытых снегом тропиках и составляют добычу для защищенных от холодов местных хищников. Но, несмотря на ужасный холод, зима — это сезон мира по сравнению с летом. Лето — это время бешенного роста. Растения пробуждаются к жизни с силой, которая разрушает скалы. Они растут настолько быстро, что их рост заметен на глаз.
Снежный покров тает, и поля за день превращаются в джунгли. Все растет, цветет и активно размножается. Растения карабкаются друг на друга, сражаются за жизненную энергию солнца. В этот короткий сезон каждый ест и каждого едят. Ибо когда выпадает первый снег, наступает зима, занимающая девять десятых года. Чтобы выжить, люди тоже должны были приспособиться к анварскому циклу. Нужно было готовить большие запасы пищи на долгую зиму. Поколение за поколением адаптировалось, пока эта безумная смена времен года не перестала им казаться чем-то сверхъестественным. Первая оттепель почти не существующей весны вызывала глубокие изменения метаболизма человека. Исчезали слои подкожного жира и пробуждались к жизни потовые железы. Остальные изменения были менее заметны, чем температурные приспособления, но тоже очень важны. Видоизменялся центр сна в мозгу. Теперь становилось достаточно проспать короткий промежуток времени за трое-четверо суток. Жизнь требовала лихорадочного темпа, чтобы можно было существовать в такой окружающей обстановке. Ко времени наступления первых морозов быстрорастущие хлеба уже собирались и мясо законсервировано в специальных хранилищах. Огромная адаптационная способность сделала человека частью местной экологии и тем самым гарантировала долгую жизнь. Физическое выживание было гарантировано. Но как насчет умственного?