Чувство Родины. Стихи и поэмы, Фирсов Владимир Иванович

Чувство Родины. Стихи и поэмы

1971 г.

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Фирсов Владимир. Чувство Родины. Стихи и поэмы

Не так-то много у нас хороших поэтов, но и среди них найдется всего лишь несколько человек, говорящих о России таким приглушенно интимным и любящим голосом, который волнует и запоминается надолго. Владимир Фирсов принадлежит к этим немногим избранным.

С радостью я снова прочитал поэмы и стихи, вошедшие в настоящую книгу, и думаю, что эту радость разделят со мной и наши читатели — любители поэзии.

М. ШОЛОХОВ

27.07.70

Стихи

ПРОЗРЕНИЕ

Озера Прозревают На рассвете. С рассветом Прозревает человек, И оживает Просветленный ветер Над чистотою оживленных рек. Рассвет несет Извечное движенье, Врываясь вглубь распахнутых окон. Сердцебиенье, Головокруженье Принадлежат рассветам испокон. Поскрипывает старая планета В плену у бед И суеты сует… И бьется сердце от потока света, Что захлестнул Очередной рассвет. С рассветом Мне понятней век грядущий И прожитые, Прошлые века… Да будет в помощь Жаждущим и ждущим Моя в рассвет ушедшая рука. Нет,

я не мал В сравненье со Вселенной, В сравненье с мирозданьем Не безлик, Ведь я велик Своей землей нетленной И человечьим обликом велик. Тепло души, Тепло моих ладоней, Всю силу слова Я готов раздать, Покамест кто-то, боль изведав, Стонет, Покамест кто-то вынужден страдать. Да не иссякнет Справедливость слова И справедливый гнев его, Когда Идеями господства мирового На этом свете бредят господа! Иду в века. Иду в мои рассветы, Их справедливость яростно горит И на щите Монаха Пересвета, И на ракете, Режущей зенит, И на коньке Над крышей обветшалой, И на зубцах великого Кремля… Иду в века. Несу рассвет Державы, Откуда начинается земля!

РОДИНЕ

Ты не вставала на колени Ни перед кем И никогда… И каждый кустик твой — Священен. Священны Небо и вода. Священен Тын, где сохнут крынки, Ракет космических огонь И даже малая дождинка, Что падает В мою ладонь. Священен Мир широких пашен, Священны льды родимых рек, И снег, Что полит кровью нашей, И кровь, Что пролита на снег.

НАША ВЕРА

Нам вера давалась несладко… С тоской избяного угла, С печалью Вдовы и солдатки Она в мое сердце вошла. Она приходила За мною Дорогою, полной невзгод, С тропинкой, где поле ржаное, С рябиной у школьных ворот. Сквозь горечь утрат Невозвратных Она Приходила ко мне Напомнить О подвигах ратных На той беспощадной войне. И тень двадцати миллионов, Что ради меня полегли, Несла На священных знаменах Моей потрясенной земли… Пред этою правдой суровой, Пред верой, Что гордо скорбит, Ничтожным становится Слово Больших или малых обид. Ничтожными кажутся Речи И громкая ложь, заграниц Пред верой, Принявшей на плечи Седой Мавзолея гранит. Да как же смогу я не верить В Россию с нелегкой судьбой. Чью радость и боль не измерить Ни мерой, Ни кровью любой. Судьба ее стала примером. И вера в нее не умрет. А жалкий покой маловеров Когда-нибудь время сотрет!

ЧУВСТВО РОДИНЫ

Родина, суровая и милая, Помнит все жестокие бои… Вырастают рощи над могилами, Славят жизнь по рощам соловьи. Что грозы железная мелодия, Радость Или горькая нужда?! Все проходит. Остается — Родина, То, что не изменит никогда. С ней живут, Любя, страдая, радуясь, Падая и поднимаясь ввысь. Над грозою Торжествует радуга, Над бедою Торжествует жизнь! Медленно история листается, Летописный тяжелеет слог. Все стареет, Родина не старится, Не пускает старость на порог. Мы прошли столетия с Россиею От сохи до звездного крыла, А взгляни — все то же небо синее И над Волгой та же тень орла. Те же травы к солнцу поднимаются, Так же розов неотцветший сад, Так же любят, и с любовью маются, И страдают, как века назад. И еще немало будет пройдено, Коль зовут в грядущее пути. Но святей и чище чувства Родины Людям никогда не обрести. С этим чувством человек рождается, С ним живет и умирает с ним. Все пройдет, а Родина — Останется, Если мы то чувство сохраним.

«Да, прав поэт…»

Наше время такое — Живем, от борьбы до борьбы. Вас. Федоров

Да, прав поэт. Борьба не прекращается, Жестокая, рассудку вопреки. И острова, Как бакены, Качаются От бомб, летящих на материки. Уже не по орбите, А по лезвию В грядущее летит моя земля. Меридианов обручи железные Окалиной покрылись От огня. И соль морей, И соль всех океанов, Глухих пустынь колодезная соль Из года в год Ее полощет раны. О, сколь невыносима эта боль! Терпи, земля, Терпи, моя хорошая. Все сущее Ты нам дала Сама. И вот скрипишь Под непосильной ношею Открытий человечьего ума. И потому Ясна твоя обида: Легко ли У людей покой просить, До срока Принимать в себя убитых И на себе Живых убийц носить?! Легко ль принять Страданья Хиросимы И боль Вьетнама можно ли снести, И миллионы, Павших за Россию, В своих глубинах бережно нести, Хранить В стволах берез под Ельней Пули И те противотанковые рвы, Где созревают ягоды в июле Среди никем не кошенной травы! А зимним днем, Когда и солнце низко, Когда не слышен голос родника, Легко ль нести Скупые обелиски, Где скорбь Окаменела на века. Терпи, земля, Нам тоже очень больно Твою печаль, Твой гнев осознавать. А раны, поразъеденные солью, Придется Нам Покоем врачевать. Мы дорого за тот покой заплатим. Его мы с болью Выстрадать должны! Пока ты терпишь, Нам терпенья хватит Творить И жить — Во

имя тишины!

НАБАТНЫЕ КОЛОКОЛА

Набатные Молчат колокола. Их музыка Навеки умерла. Им не звучать Над Волгой и Окой, Над вольным Доном, Над Москвой-рекой. Их гневный голос Навсегда затих, Как в колыбелях, В звонницах седых… А было — били, На подъем легки. И купола Сжимались в кулаки. И мирный люд Снимался со дворов И шел на гуд Литых колоколов. И пахари, Недопахав борозд, Вставали над землею В полный рост. И ржали кони. Чуя седоков, И разлетались Искры от подков. И так всегда, Когда грозит беда… Теперь — не то, Теперь — не те года. Набатные Молчат колокола, Их музыка Навеки умерла. Им не звучать Над Волгой и Окой. Над вольным Доном, Над Москвой-рекой. Их гневный голос Навсегда затих, Как в колыбелях, В звонницах седых. А жаль!.. Покамест нам Грозят войной, Покамест не спокоен Шар земной, Я бы хотел, Чтоб В дни победных дат Гудел Предупреждающе Набат, — Над Волгою гудел И над Окой, Над вольным Доном, Над Москвой-рекой, Гудел, Не уставая говорить, Что с русскими Не следует дурить, Что русские, Как никогда, сильны, Хотя они Устали от войны!.. И пусть молчат, Молчат колокола, Я знаю — Память их не умерла, Она живет — Над Волгой и Окой, Над вольным Доном, Над Москвой-рекой!

ЛЕТО СОРОК ПЯТОГО

Нет ни сопи, ни хлеба, Только синь-лебеда, Да холодное небо, Да в колодце вода… На глухих полустанках — Суета, нищета. В станционных землянках — Темнота, духота. Полустанки России По дорогам бредут, Где мальчишки босые Подаяния ждут; Где недавно устало Грохотали бои; Где по новеньким шпалам Мельтешат воробьи; Где, лицо по-монашьи Укрыв до бровей, Ищут женщины наши Своих сыновей; Где мелькают котомки, Все в дорожной пыли; Где гремят не винтовки — Костыли, костыли… Я бродил неустанно, Словно жизнь познавал. На глухих полустанках С ребятней бедовал. Мы все беды сносили, Потому что не раз Полустанки России Были домом для нас. Были домом, В который Вновь хозяйка вошла, Деловито с котомкой Примостясь у стола, И негромко спросила: «Как дела, малыши?» Шла хозяйка Россия По смоленской глуши. И глядела устало В холодный закат, На глухих полустанках Встречала солдат. Шла за плугом уныло, Поднимала сады И на братских могилах Высевала цветы.

СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ

Памяти Тимофея Куролесова

Отступали молча. Без вопросов. Юные, сутулые слегка… Сколько нас, парней русоволосых, Пало на холодные снега!.. Пели пули. Но и отступая, Мы вставали на огонь свинца. Пели пули… Пули остывали В наших остывающих сердцах! Не рябина ягоду роняла, Не костры пылали на снегу, — Это мы Своею кровью алой Молча устилали путь врагу… Как обидно! Вот и мне не драться. Не поднять тяжелой головы. Вот и я лежу в могиле братской Здесь, неподалеку от Москвы. Понимали: с жизнью расставались. Только вот понять я не могу, Почему не дышит мой товарищ — Черноглазый парень из Баку? Почему мой друг, С которым вместе Возводили домны и дома, Здесь лежит, не дописав невесте Первого короткого письма? Сколько нас навеки отслужило, Нас — двадцатилетних, озорных!.. Мы мертвы… Но мы пока что живы Для своих любимых и родных. И хоть нам не слышать грома вспышек, Не бросаться в жаркий гул атак, Нам еще родные Письма пишут, Вяжут рукавицы, Шлют табак. Значит, живы!.. Но однажды Робко Дернется калитка поутру, Ахнет мать при виде похоронки. Вот тогда я, может быть, умру.

Ни горевать, ни плакать, ни смеяться… Не стану я ни старым, ни седым. Я прожил на земле Всего лишь двадцать И потому — останусь молодым. Послушай, Смерть! Ты отойди в сторонку, Ведь решено, что я пока — живой. А в час, как мать получит похоронку, Я стану твой, не сомневайся — твой. Вот и ушла. Сговорчивою стала. И я о тех поговорить смогу, Которым завтра в бой, забыв усталость, Навстречу озверелому врагу. Они пойдут, неся России силу, Той силе не истлеть и не сгореть. А вслед им будут Братские могилы Негаснущими звездами смотреть. И — победят!.. И, чтоб страна окрепла, Чтоб флаг победы не померк над ней, Они поднимут города из пепла И вырастят достойных сыновей. Расскажут им о подвигах России. И, чтобы славу Родины сберечь, Дадут им Трудолюбие и силу, Тяжелый плуг и справедливый меч. Их сыновья Научатся смеяться Над золотушной спесью подлецой, Их сыновья Не станут сомневаться В высокой справедливости отцов. Их сыновья Не сгорбятся под грузом И в дни беды С дороги не сойдут. И Партию Советского Союза Пятнать случайным людям не дадут… А у меня уже не будет сына… Не потому ли Хочется кричать: «Позвольте мне от имени России Их тоже сыновьями величать!» А вот и Смерть. Она метельно воет, Не терпит, не выносит тишины. Ей не понять, Что я, как прежде, воин, Что становлюсь снежинкою, травою И отблеском на знамени страны!

1 2 3 4 5 6 7-15