Чужак из ниоткуда
Шрифт:
— Два червонца за работу, — сказал я. — Нормально?
Толян посмотрел на Славу. Тот пожал плечами, — твоё, мол, дело.
— И десять бутылок пива вы мне не должны, — добавил я.
Слава засмеялся, хлопнул меня по плечу:
— Далеко пойдёшь, Серый.
— Если милиция не остановит, — ответил я стандартным ответом кушкинских пацанов. Думаю, не только кушкинских.
Мы посидели и поболтали ещё немного. Оставшееся пиво в моей бутылке нагрелось, но больше я не хотел в любом случае. Наташа посмотрела на часики на своей руке, отставила тоже недопитую бутылку.
— Мне пора, мальчики, —
— О чём разговор, — я тоже оставил бутылку, поднялся.
— Завтра на бассейне будешь? — спросил Слава, глядя на Наташу.
— Завтра у нас что?
— Понедельник.
— Значит, нет. Послезавтра буду. Часов с десяти.
— Замётано, — улыбнулся Слава. — Тогда и мы будем к десяти.
— Не все, — сказал я. — У нас с Толяном лазер.
— Точно, — сказал Толян. — Чуть не забыл.
Все засмеялись.
— А говоришь, абстрактный юмор не понимаешь, — сказал я.
— Какой же он абстрактный, — усмехнулся Толян. — Самый обычный.
Я взял у Толяна его адрес, договорился, что завтра с утра приеду, чтобы помочь составить список необходимого, попрощался со всеми за руку и пошёл провожать Наташу.
Интересно, почему она выбрала меня для этого? Всё-таки, несмотря на все мои явные достоинства (ха-ха!), тринадцатилетний мальчишка для восемнадцатилетней девушки — это не просто мелочь. Они таких, как я, вообще не замечают, как правило. А тут…
— Необычный ты парень, Серёжа, — сказала Наташа, когда мы оставили пустырь позади и вышли на улицу Ленина. — Не встречала раньше таких.
— Польщён, — коротко ответил я. — Ты тоже редкая девушка.
— Бриллиант? — игриво приподняла бровь она.
— Бери выше. Лютеций.
— Это ещё что?
— Металл. Самый редкий и дорогой. Относится к так называемым редкоземельным элементам.
Она звонко расхохоталась — так, что проходящая мимо старушка с авоськой, в которой болтался треугольный пакет молока и батон хлеба, шарахнулась в сторону, окинув нас осуждающим взглядом.
— Нет, — сказала, отсмеявшись. — Мне всё-таки Наташа больше нравится. Хотя Лютеция тоже хорошее имя.
Наташа жила чуть дальше от бассейна в стандартной пятиэтажке, стоящей в тенистом окружении лип, чинар [32] и тополей. Пока шли пешком к её дому, я успел узнать, что её отец заведует научно-производственной лабораторией на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате, а мама бухгалтер, там же.
— Мой дедушка тоже там работает. — сказал я.
— Половина Алмалыка там работает, — сказала она. — Целые инженерные и рабочие династии.
32
Платанов
— А ты?
— Что — я?
— Ты говоришь, тебе восемнадцать. Чем занимаешься?
— Такой маленький, а уже мужчина, — засмеялась она. — Всё бы вам чем-то заниматься, дело делать, к цели идти. Шучу. Учусь я.
— Не секрет — где?
— Не секрет. В Ташкентской консерватории. Второй курс факультета эстрадного искусства. Ну… в смысле перешла на второй курс.
—
— Пока ещё нет, — нарочито скромно потупилась она. — Однако надеюсь стать. Ну а ты?
— Я пока в школе, как ты понимаешь. Но надеюсь выйти оттуда пораньше.
— Это как?
— Экстерном сдать экзамены. Сначала за седьмой и восьмой класс, а там поглядим.
— Ого, — с уважением поглядела она на меня. — То-то я смотрю, ты не только талантливый, но и умный.
— Одно качество пропустила.
— Это какое же?
— Ещё и красивый, — подмигнул я.
— И нахальный, — засмеялась она.
Так, болтая, мы дошли до её дома. Двор был пуст. Только в дальней песочнице, за деревьями, возилась какая-то малышня.
— Вот здесь я живу, — остановилась Наташа у второго подъезда. — Третий этаж, двадцатая квартира. В гости пока не зову.
— Это «пока» я спрячу в своём сердце, — пообещал я.
Она опять засмеялась.
— Увидимся на бассейне. Приходи. Я там почти каждое утро.
— Обязательно, — сказал я.
— Погоди…
— Что?
Она быстро огляделась. Шагнула ко мне и поцеловала в губы, на мгновение прижавшись ко мне всем телом. Я хотел сунуть руку в карман, чтобы удержать мгновенно вздыбившуюся плоть, но передумал. Пусть тоже почувствует.
Наташа явно почувствовала. Отстранилась, бросила короткий взгляд на мои штаны, довольно улыбнулась.
— Расти быстрей, — шепнула и скрылась в подъезде.
Я вернулся к улице Ленина. Сел на троллейбус, бросил в кассу четыре копейки, оторвал билетик, доехал до нужной остановки и вскоре был дома. После обеда, в самую жару, поспал. Потом залез в душ, почитал Джека Лондона, сидя за столом в тени виноградника, а в пять вечера включил телевизор.
По расписанию был матч «Спартак» Москва — «Карпаты» Львов [33] , который я хотел посмотреть. Мне было интересно, как играют в высшей лиге страны профессиональные команды. Да, официально спорт в СССР считался любительским, но я уже знал, что спортсмены, показывающие высокие результаты, на работах или службе только числятся, занимаясь исключительно спортом.
33
В нашей реальности этот матч состоялся 10 июня 1971 года, в четверг. «Спартак» выиграл 3:0.
В этом, к слову, имелось существенное отличие от Гарада, где профессионального спорта не было не только на бумаге, но и на самом деле. Только любительский. При этом хватало и зрителей, и соревнований различного уровня, вплоть до общепланетарного. Думаю, всё дело было в деньгах. В СССР деньги продолжали очень много значить (в остальном мире — и подавно), а Гарад уже достиг того уровня общественного и экономического развития, когда деньги стали не нужны. Ну, почти. А в этом случае и само понятие профессионального спорта теряет смысл. К слову, как и понятия профессионального художника, писателя, актёра или режиссёра. Хотя с ними, конечно, ситуация была особая, поскольку деньги они всё-таки зарабатывали. Не все, только «самые-самые», но тем не менее.