Чужаки
Шрифт:
А сколько на ярмарке такого, чего Алеша никогда еще не видел. Ведь его первый раз взяли на ярмарку. Вон в центре площади блестит, шумит, кружится карусель. Бегут раскрашенные лошади, верблюды, кареты. Играет гармошка, звенят бубенцы. Мальчишки в несколько рядов окружили карусель, но катаются немногие. Надо платить деньги, а где их взять?
Тут же рядом балаганщики зазывают народ посмотреть, как человек из опилок делает цыплят, как медведь превращается в человека и начинает глотать гвозди, ножи и всякое другое железо, а изо рта вынимает потом бумагу,
Со всех концов зрителям наперебой предлагают поглядеть ученых медведей и обезьян. Как воронье на падаль, на ярмарку налетело множество шулеров, гадальщиков и прочего сброда.
Мальчик растерялся и боится оторваться от отцовской руки. Но проходит немного времени, он смелеет и начинает с жадностью рассматривать разложенные на прилавках конфеты, пряники, чернослив, орехи.
За всю свою жизнь он съел не больше трех конфет и двух пряников, а вкуса изюма, урюка и чернослива не знает совсем.
Сегодня отец обещал купить ему конфету, но не сейчас, а когда пойдут домой.
Не отрываясь, смотрит Алеша на сладости. Особенно прельщают его ржаные пряники. Они грудами лежат на прилавках, полках, в ящиках. От запаха пряников у Алеши кружится голова, он старается не смотреть на них. Но у следующей палатки та же картина. Пряники совсем рядом и так хорошо пахнут. Их целая гора, а ему нужен один, всего только один пряник!
Он оглянулся. Отца рядом нет. Не отдавая себе отчета, Алеша протянул руку, взял пряник и быстро спрятал в карман. В этот момент сзади послышались проворные шаги. От сильного удара в затылок Алеша упал. С перекошенным от злобы лицом торговец схватил его за бока, встряхнул в воздухе и зажал между ног. Выдернув из кармана Алешину руку, он вырвал у него пряник и толчком отшвырнул от палатки.
Все это произошло так быстро и неожиданно, что Алеша не успел опомниться. В ушах звенели страшные слова: «мошенник», «вор».
Когда он вскочил на ноги, проходившая мимо девушка с насмешкой сказала:
— Бесстыдник какой!
А подошедшие с другой стороны два парня оттолкнули его в сторону:
— Ну-ка, шкет, марш с дороги, не задерживайся.
Потом подошло еще много людей, но никто уже не обращал на него внимания.
Потупившись, Алеша стоял, не двигаясь с места. Он был уверен, что стоит ему поднять глаза, как он сейчас же увидит грозное лицо отца. Кровь толчками билась в висках, в глазах расплывались зеленые круги. Сейчас ему хотелось только одного: пусть отец сколько хочет бьет его дома, но не здесь, на базаре. А в ушах непрерывно гудело: «мошенник», «вор». От стыда и обиды сжалось горло.
Когда он снова вошел в торговый ряд с намерением разыскать отца, к его ногам неожиданно упала аккуратно сложенная бумажка. Алеша хотел было ее поднять, но его оттолкнули, и бумажка исчезла в кармане высокого молодого человека.
— Есть и у нас, — возбужденно сказал поднявший листок парень подошедшим к нему людям.
Отец стоял недалеко и разговаривал с двумя незнакомыми мужчинами.
Но вот отец повернулся, скользнул по Алеше взглядом и снова оживленно заговорил, показывая рукой куда-то в сторону. В следующую минуту, убедившись, что Алеша с ним рядом, он стал прощаться с собеседниками.
Потихоньку, краем глаза изучая лицо отца, Алеша убедился, что тот все знает, хотя делает вид, будто ничего не произошло. Алеша со страхом ожидал, что отец вот-вот заговорит с ним об этом позорном случае.
Но тот свернул в переулочек между двумя лавками, сел на камень и закурил. Алеша виновато топтался рядом, боясь сказать слово. Молчал и отец.
Неожиданно подошел Потапыч. Бывший ссыльный, он несколько лет жил по соседству с Карповыми. Поздоровавшись и лукаво подмигнув Алеше, спросил:
— Что вы тут прячетесь? Или на базаре места не хватает?
— Да вот, — почесав за ухом, угрюмо ответил отец, — спрячешься небось с таким сорванцом…
Потапыч, как видно, видел всю историю с пряником и не случайно появился около Карповых. Бывший учитель, он не переставал интересоваться делами ребятишек. Устраивал с ними игры, вел беседы. Когда видел, что это нужно — защищал. Только на днях Михаил присутствовал на одной из таких бесед. На этот раз вместе с другими соседями, к старику зашел церковный староста, местный кожевник Абросим.
Когда Михаил вошел в избу, Потапыч говорил о том, что плохо делают те родители, которые бьют детей.
— Это дурная привычка неумных людей, — не скрывая негодования, говорил Потапыч. — Подумайте сами, когда взрослый человек ударит взрослого, его считают хулиганом, могут посадить в каталажку. А когда мать или отец истязают безвинного и безответного ребенка, в этой дикости многие почему-то не видят ничего плохого. Конечно, махать кулаками куда проще и легче, чем думать и находить к сердцу ребенка разумный подход. Ребенку нужны не кулаки, а ласка, умело подобранные и вовремя сказанные хорошие слова.
Об этом и вспомнил сейчас Михаил, увидев как Потапыч подошел к Алеше, потрепал его щетинистые волосы и сказал:
— Экая невидаль пряник. Ты ведь этого никогда больше не сделаешь? Только скажи правду. Врать в таком деле нельзя.
— Сроду этого не будет, — сквозь слезы ответил Алеша. — Я не помню, как это вышло. Дурак я…
— Ну вот, видишь, — примирительно сказал Потапыч, — обращаясь к Михаилу. — Я уверен, он не обманет и больше никогда такого не сделает.
— А если сделает, если обманет? — строго смотря на Алешу, спросил Михаил. — Тогда что?
— Не обману, не обману, — заплакал Алеша, — если обману — убей меня тогда…
— Ну ладно, — вставая на ноги и протянув руку Потапычу, сказал Михаил. — На первый раз можно и поверить. А тебе, Потапыч, большое спасибо за добрый совет.
Попрощавшись с Потапычем и взявшись за руки, успокоенные отец и сын шли между торговыми рядами, отыскивая деда, бабку и мать. Однако найти кого-либо в этом людском море было не так-то просто, да к тому же мальчика отвлекали всевозможные диковины и аттракционы, мимо которых невозможно было пройти равнодушно.