Чужая игра (Солдаты удачи - N)
Шрифт:
Пастух отключил мобильник. Если бы у них было в запасе хоть немного времени, то он ни за что не стал бы заканчивать разговор так быстро - ему очень нравилось слушать такой вот голос своей жены: теплый со сна, томный, такой дорогой и родной...
Но надо было возвращаться в реальность. Пастух убрал трубку в карман и вернулся к машине.
– Никого нет на месте, - сказал он, увидев вопрошающий взгляд Дока. Надо ехать дальше. Олег, ты как, за рулем не заснешь? А то давай подменим тебя.
– Ничего, до Рязани дотяну, - заверил Муха.
– Сколько сейчас времени?
– Зачем тебе?
– спросил Артист. Он посмотрел на свои навороченные модные часы.
– Ну двадцать минут первого...
– Хотел бы я посмотреть, что сейчас на семидесятом километре творится...
– сказал Муха. Он улыбнулся своей всегдашней ребячливой улыбкой, - "чехов" этих, наверное, уже повязали...
* * *
Действительно, на семидесятом километре трассы Р-158 в это время события подходили к концу. Подъехавший заранее на место чеченской стрелки взвод ОМОНа отвязал от столба двух боевиков Аслана, а затем надежно обложил место встречи, и, когда к километровому указателю подкатила машина с Казбеком и его людьми, дальнейшая операция прошла без единого выстрела. Немедленно с обеих сторон шоссе к месту выдвинулись два БТР, а командир омоновцев крикнул в мегафон:
– Внимание! Вы окружены, сопротивление бессмысленно! Всем выйти из машины и сложить оружие! Даю минуту на размышление!..
Казбек, посмотрев на плотный и внушающий уважение омоновский заслон, понял, что предпринимать уже что-либо поздно. Единственное, что он успел сделать перед тем, как сдаться, - позвонил Султану и, проклиная Аслана последними словами за то, что тот затянул его в ловушку, попросил по возможности скорее вытащить его из КПЗ...
6
Большой, обшитый светлым дубовым шпоном кабинет начальника научно-технического управления Министерства обороны России генерал-лейтенанта Леонида Ивановича Савченко выходил своими широкими окнами на Москву-реку и раскинувшийся за нею парк отдыха. По стенам кабинета высились большие застекленные шкафы, на полках которых стояли многочисленные книги и макеты; а в глубине кабинета за широким, покрытым зеленым сукном дубовым столом сидел сам хозяин кабинета. Рядом с ним на современной тумбочке стояли четыре телефонных аппарата и один внутренний. Из открытого настежь окна легкий и свежий весенний ветерок забрасывал в кабинет городские шумы Фрунзенской набережной.
Леонид Иванович сидел в своем широком несовременном кресле, доставшемся ему от предшественника, и пил чай с лимоном, принесенный помощником. Его мундир висел неподалеку на вешалке.
Допить чай ему не дали: зазвонила "вертушка" - телефон, окрашенный по традиции в красный цвет, на наборном диске которого вместо цифр красовался двуглавый орел. Савченко поставил стакан с чаем на стол и, утирая губы, спешно поднял трубку. Звонил замминистра, генерал армии Степанов. Он был непосредственным начальником Савченко и отвечал в российской армии за ее техническое обеспечение и военную науку.
– Здравствуйте, генерал!
– сказал Степанов. По его тону Савченко сразу понял, что сейчас получит нагоняй.
– Поздравляю, у вас ЧП в Поволжье. С "Гаммы" чеченцы увели контейнер со штаммом.
– Когда это случилось?
– внутренне холодея, спросил Савченко: сообщенное начальником стопроцентно подходило под категорию "чрезвычайное происшествие".
– Пока неизвестно. Знаю только, что вчера утром об этом поступило сообщение в дежурную часть тамошнего областного УВД и начальник "Гаммы" генерал-майор Иконников предпринял попытку вернуть контейнер. Но террористам удалось взять его в заложники и вместе с контейнером уйти из-под наблюдения местной милиции и чекистов. Не мне вам объяснять, Леонид Иванович, чем это ЧП всем нам грозит. Немедленно разберитесь с этим. Если надо, рубите все концы всеми доступными средствами, ни в коем случае не должно всплыть все остальное. Вы все поняли?
– Да, товарищ генерал армии...
– И еще... Нельзя, чтобы на полигоне орудовали местные следователи. Не пускайте их туда! Сошлитесь на особую секретность или наврите им что-нибудь... Я сейчас пришлю вам пару надежных офицеров из военной прокуратуры. Объясните им подробности и пошлите их на место - пусть выясняют, как контейнер мог исчезнуть из "Гаммы". Надо дать им неограниченные полномочия.
– Хорошо, сделаем. А что-нибудь про генерала Иконникова известно? Где он, что с ним?
– О нем нет никаких сведений. Вы его хорошо знаете?
– Ну... общались несколько раз. Вроде толковый мужик. А что?
– Да то! Сдается мне, что без него обойтись не могло. Ну это уж следователи выяснят. Найдите, пока его нет, подходящую замену. Ладно, действуйте! И никакой лишней информации посторонним! Не хватало нам только, чтобы газетчики или телевизионщики об этом разнюхали.
– Слушаюсь!..
Степанов бросил трубку, и следом положил свою на рычаг Леонид Иванович, растерянно потер пальцами лысину и задумался. И было о чем: то, что произошло на "Гамме", прямиком било по целому ряду влиятельных генералов из Министерства обороны... А он, Савченко, с исчезновением Иконникова становился крайним, и, похоже, на него в скором времени должны были посыпаться о-о-чень большие шишки.
* * *
В свое время именно генерал-лейтенанту Савченко было поручено выполнять секретную директиву руководства Минобороны о сохранении неприкосновенного запаса бактериологического оружия на полигоне "Гамма". Дело было очень непростым: после путча и развала Советского Союза новое руководство России желало продемонстрировать всему миру свое стремление к демократизации, желание влиться в мировое сообщество и усилия по демилитаризации страны. Поэтому в администрации российского президента возникло - среди прочих - несколько указов, связанных с сокращением существующей армии и уничтожением хранящихся на территории России запасов тех вооружений, которые во всем мире были давно запрещены. Военные были очень недовольны "младореформаторами", пришедшими к власти вместе с Ельциным. Высший генералитет делал все, чтобы положить под сукно предлагаемые ими проекты реформирования их ведомства, объясняя это тем, что реформы эти идут от дилетантов, которые не понимают армейских проблем, не разбираются в вопросах стратегической безопасности государства.
До Ельцина на встречах высшего уровня обычно обсуждались вопросы так называемого ядерного сдерживания; иногда наши политики даже шли на уступки американцам, но уступки эти были лишь внешними: высшее руководство страны всегда было в курсе того, что кроме ядерного щита и меча у России есть и другие виды оружия массового поражения - химическое и бактериологическое. Конечно, разработка этих видов в последнее время не велась в таком масштабе, как при Хрущеве, но само оружие существовало, несмотря ни на какие международные запреты, и всегда учитывалось при разработке военными стратегами своих оборонительных и наступательных доктрин.
Когда в российскую прессу просочились сведения о том, что мы владеем химическим оружием и даже продолжаем его разработки, возник большой международный скандал. На носу были выборы президента (стоял 1995 год), из-за войны в Чечне обстановка на финансовом рынке, который держался на плаву исключительно за счет международных кредитов, была очень нестабильной. И вот теперь эти кредиты из-за скандала с химическим оружием могли быть надолго заморожены... А между тем только задолженность по пенсиям и зарплатам составляла в некоторых районах страны от нескольких месяцев до полугода; отсутствие западных кредитов, на которые рассчитывало российское правительство, чтобы расплатиться с долгами бюджетникам, подтолкнуло страну к подъему социального недовольства и в конечном счете к всеобщему народному возмущению и краху всех ельцинских реформ.