Чужая кожа
Шрифт:
Было совсем темно. Во дворике шла оживленная тусовка, центром которой был, конечно, Вирг Сафин. Толпы длинноногих красавиц не отходили от него, фотографируясь с ним.
Мне достался еще один бокал шампанского (нашла столик, где оставалось спиртное). Бросила печальный взгляд на тусующегося Сафина и подошла к фонтану в центре дворика – изящной скульптуре из бронзы: мальчишка-арапчонок лил воду из узкого кувшина, а вокруг были четыре рыбы с широко раскрытыми ртами. Интересно, что хотели поймать рыбы в свои жадные рты?
Потом… Потом я почувствовала себя так, словно через мое тело пропустили электрический ток. Дело было даже не в чужой руке на моем плече, а в том, чья это была рука. Длинный палец, чуть царапающий кожу на моем предплечье, двигался все ниже и ниже… Странное ощущение: само прикосновение было похоже на боль, которая со временем трансформировалась во что-то другое. Я не могла описать это словами. Просто от эротичности этого не похожего ни на что жеста у меня перехватило дух.
А длинный палец с аккуратным ногтем все двигался по моей коже, царапая и словно пытаясь ее поддеть. Я так и не поняла, как и откуда он подошел ко мне, как возник за моей спиной. Только руку Вирга Сафина нельзя было перепутать ни с чьей другой, и, не оборачиваясь, всем своим женским инстинктом я знала, чувствовала, верила, что это он.
Замерев и боясь дышать, боясь, что он уйдет, и сладостная боль этого прикосновения закончится, превратившись в невыносимую пытку, я вдруг почувствовала, что Сафин наклонился ко мне, и ощутила шелковистость его волос.
– У тебя потрясающая кожа! – он говорил очень тихо, так, что я едва различала слова (и, о чудо, он был рядом со мною один, совершенно ОДИН! Как это произошло?), – потрясающе нежная кожа… Бархатная, мягкая, цвета меда… Лучший цвет кожи, который я видел. К тебе так приятно прикасаться. Ты чувствуешь боль?
Резко, ногтем, он вдруг сильно царапнул мое плечо – я вздрогнула от неожиданной боли. Но в тот же момент подушечкой пальца он провел по саднящему месту с такой нежностью, что все мое тело сладко затекло, а внизу живота мучительно заныло от охватившего меня желания. Это сексуальное желание было так сильно, что мне стало трудно дышать.
– Ты чувствуешь боль? – повторил Сафин, надавливая ногтем снова.
– Нет, – это было больше похоже на стон, чем на ответ, – о, нет…
Мне хотелось сказать, чтобы он не прекращал, чтобы не прерывал эту мучительную сладость… Но почему-то я не могла.
Его глаза вдруг стали очень внимательными. Он смотрел на меня слишком пристально, пытаясь прочитать что-то на моем лице. Все это время, что мы разговаривали, он гладил мое плечо и руку, то вонзая в кожу ногти, то эротично лаская кожу мягкими подушечками пальцев.
– Ты красивая, – голос Сафина вдруг зазвучал более твердо, – и у тебя очень красивая кожа. Бархатистость женской кожи – это шедевр света и тени. Шедевр, созданный для наслаждения, полета мысли. Нет ничего лучше женской кожи.
Я повернулась к нему, пытаясь прочитать в его глазах что-то более важное, чем смысл слов, который я так и не поняла. Но ничего не прочла – все изменилось так же внезапно, как и началось.
Резко дернувшись, Сафин вдруг убрал руку с моего плеча и, подхватив за талию пробегавшую мимо длинноногую девицу, умчался с ней в центр тусовочной толпы. Мне было так обидно, что я едва не разревелась.
Я так старалась сдержать слезы, что вдруг почувствовала злость и, закусив удила, решительно вступила в окружающую Сафина толпу. Я остановилась прямо напротив него и заявила:
– Мы можем поговорить?
Лицо Сафина было бесстрастным, как у китайского Будды. Моя наглость не вызвала в нем никаких эмоций, ни интереса ко мне, ни возмущения.
– И что ты хочешь узнать?
– Почему я? Почему я здесь?
– Обычная любезность – ничего больше. Стояла такая жалкая в стороне, вот я и решил помочь.
Не знаю, сколько человек прислушивались к этому разговору. Предполагаю, что их было немало. Но мне было наплевать.
– Автомобиль Кораблева… Бархатка на шее… И моя кожа, сейчас, – я сама не понимала, что несу – я говорила просто так, чтобы он не ушел.
Внезапно я поняла, что Сафин пытается всунуть мне в руку какой-то прямоугольник. Это была визитка.
– Не сейчас. Не время, не место. Я еще пару дней буду в городе. Если дозвонишься, поговорим.
На обратной стороне визитки от руки был написан номер его мобильного телефона. Пока я рассматривала карточку, Сафин исчез.
Я все-таки попыталась его найти и нашла на свою голову. Увидела я его в тот момент, когда он садился в мерседес представительского класса, припаркованный возле служебного выхода со стороны внутреннего садика галереи. Его сопровождали все та же длинноногая девица и два охранника.
Двери автомобиля захлопнулись. Мерседес укатил, увозя Сафина вместе с пошлой длинноногой девицей, и я очень сомневалась в том, что вместе с ней Сафин будет просто пить чай.
Я решительно мотнула головой («ну что, получила мордой об стол? Так тебе, дуре, и надо!») и вернулась во внутренний дворик.
Выпив подряд четыре бокала шампанского, меня порядочно развезло. От шампанского или от злости – я не знала, от чего больше. Но боль прошла. Канделябры кружились в замысловатом танце, а хрипловатый голос шансонетки сексуально пел о любви.
«Абонент вне зоны досягаемости сети. Пожалуйста, перезвоните позже или отправьте СМС-сообщение». «Здравствуйте! Вы позвонили абоненту №… Пожалуйста, оставьте свое сообщение после звукового сигнала».
«Здравствуйте, я… Вы оставили мне свой номер телефона. Если это возможно, я хотела бы с вами поговорить».
«Абонент вне зоны досягаемости сети. Пожалуйста, перезвоните позже или отправьте СМС-сообщение». «Здравствуйте! Вы позвонили абоненту №… Пожалуйста, оставьте свое сообщение после звукового сигнала». «Извините, я уже звонила сегодня… По поводу встречи. Извините. Я перезвоню позже».