Чужая победа
Шрифт:
Я оказался в просторном коридоре, вдоль стен которого висели бесформенные серые бушлаты, тяжелый металлический люк в противоположной стене был приоткрыт, и сквозь щель лился дневной свет. И дышалось тут легче, чем в бетонных пещерах, через которые нам с Милкой довелось прорываться.
«Мумия» попыталась ускользнуть в боковую дверь. Но я без жалости пристрелил ее в спину. Несуразное тело ввалилось в двери, за которыми я обнаружил еще двух «мумий»: они бестолково пялились в своей прострации на то, как напитываются кровью бинты их сраженного товарища.
За спиной грянул выстрел: это Камилла
Я свернул в боковой коридорчик и пристрелил двух живых мертвецов, которых заприметил секундами ранее. Оглянулся, посмотрел в сторону люка, ведущего наружу, но все же двинул вперед – в провонявший кровью и канифолью полумрак.
Лестница, вроде той, по которой мы спустились в зал с темной материей. Дальше – тесное помещение с установленным в центре чашеобразным алтарем, на котором что-то гнило, а сверху мерцала голограмма костлявого демона в окружении звезд человеческого космоса. А еще дальше – знакомый коридор со стенами, увитыми бахромчатыми растениями. Железная дверь, закрытая на простой засов.
– Берегись! – прикрикнула Камилла, прижимаясь к стене.
С противоположной стороны коридора надвигалась толпа «мумий». Их бинты были черны от копоти, сквозь прожженные дыры в ткани виднелась покрытая красными пятнами и волдырями плоть. Некоторые «мумии» целили в нас из винтовок, но в основном шли просто с голыми руками.
Сцена из фильма ужасов о восставших из могил мертвецах… Эх, нам бы с Милкой пару «минаковых» да с полными рожками, мы бы в два счета смели эту погань.
Винтовка Камиллы оглушительно бабахнула. «Мумии» открыли ответный огонь. Завизжали рикошеты, брызнули во все стороны ошметки растений и бетонная крошка. Я откинул засов, распахнул тяжелую дверь. За нею можно было укрыться от пуль, как за щитом. В камере галдели наши: я слышал бодрый басок Бэнксфорда и напряженный, надтреснутый голос О’Браена. Они не понимали, что происходит, но рвались ввязаться в схватку.
– Милка! Сюда!
Камилла шмыгнула ко мне. В двери тут же появилась пара вмятин; металл отозвался низким гулом. Милка тут же высунулась из-за щита, выстрелила несколько раз и метнулась обратно.
– Они уже здесь!
Я отпихнул ее к стене, сам же рванулся встречать забинтованное полчище. Успел один раз выстрелить, но через миг с полдесятка рук вцепились в мою винтовку. А еще полдесятка – в комбез. Стоял столь густой запах канифоли и горелого мяса, что дышать было нечем. Совсем нечем.
И, кажется, я не дышал. Я потерялся в круговороте похожих на маски из коры лиц и черных, выпученных глаз. Мои кулаки вязли в мягких бинтах; твердокаменные пальцы «мумий» норовили сомкнуться на горле, но всякий раз мне чудом удавалось выскальзывать из их хватки.
Из камеры вывалили наши ребята. В смысле, Бэнксфорд, О’Браен и Такуми; Сан Саныч плохо отдавал отчет в том, что творится, и в драку не кинулся.
Из О’Браена боец был, как из манной каши – пуля, его почти сразу же повалили на пол. А вот Бэнксфорд, оказалось, неплохо боксирует,
Мы бились, матерясь и хакая, не на жизнь, а на смерть, не жалея жил. Камилла крушила черепа, Бэнксфорд отправлял в нокаут, Такуми – в нирвану; О’Браен и я старались им помочь, чем могли. Из меня тоже – боец посредственный, к тому же, я истратил уйму сил в зале с темной материей.
И все же мы упокоили ходячих мертвяков, прежде чем к ним подоспело подкрепление. С нашей стороны потерь, к счастью, не было: О’Браену намяли бока, а Такуми полоснули по ребрам ножом, но ничего смертельного. Собрали винтовки; на поясах пары-тройки «мумий» обнаружили патронташи и перезарядились: Камилла показала, как это делается. Как ребенка, за руку, вывели Сан Саныча из камеры.
И вот мы на свободе. Что же дальше?.. Думать – терять время, надо действовать. А действовать наобум – опасно.
– Выбираемся наружу! – перехватила инициативу Камилла. – Есть такой отличный план, «на месте разберемся» называется.
Мы двинули к выходу из зиккурата. У внешнего люка столкнулись с десятком «мумий» в бушлатах поверх бинтов. Твари были вооружены и прытки: они уже отошли от воздействия рассеявшейся темной материи. Снова загрохотали выстрелы, и запели рикошеты.
– Милка, назад! – прикрикнул я, бросаясь ничком на пол. Пуля прожужжала возле уха, и лишь мгновением позже я услышал звук выстрела. Я пристроил винтовку на высокий порог, сдавил пусковую скобу. Рядом со мной упал Бэнсфорд и тоже открыл огонь.
Половину отряда «мумий» мы уничтожили в считаные секунды. Остальные попытались рассредоточиться: кто-то юркнул через люк наружу, кто-то кинулся в тот зал, где мы с Камиллой валялись, внимая грезам, навеянным темной материей.
Один из наших перепрыгнул через меня и помчал вперед, стреляя на ходу. Такуми! А за ним – Камилла. Просил же ее не лезть на рожон!
Мы разбили «мумий» в пух и прах. Выбежали наружу.
Ледяной ветер заметал плац желтоватым песком. Стремительно плыли по низкому небу тучи, сквозь которые едва-едва проглядывало бледное пятно беты Волос Вероники. Виднелись гребни песчаных дюн – пустыня начиналась (или продолжалась), где обрывалась недостроенная бетонная площадка «мумий». А дальше были сглаженные ветром красноватые скалы: их гряда полукольцом окружала поселок, а вершины терялись среди туч.
Недалеко от входа в зиккурат темнела караульная вышка. «Мумия» в бушлате, проворно перебирая руками и ногами скобы, карабкалась на площадку, венчающую вышку. Я расстрелял этого мертвяка, точно мишень в тире.
– К транспорту! Скорее! – Такуми указал на видневшиеся сквозь пылевую завесу силуэты песчаных краулеров. На одном из них нас привезли в поселок с космодрома, который располагался приблизительно в двух километрах севернее.
Мы бросились к краулерам. Ветер подталкивал нас в спины, его обжигающие холодом прикосновения добавляли сил. Ветер ревел, заглушая прочие звуки мира, и выстрелы винтовок «мумий» доносились отдаленными раскатами грома. Я даже не мог понять, с какой стороны в нас стреляли. Быть может, со всех сторон одновременно.