Чужая семья. Мачеха
Шрифт:
— Леш, я не собираюсь ограничивать тебя в свободе, права такого не имею и все, чего прошу, это предупреждать — попыталась я сгладить назревающий скандал.
Алексей молча встал из-за стола, так же молча ушел в спальню и вернулся оттуда с нашими паспортами. Открыл на странице со штампами и положил передо мной:
— Ты имеешь все права и ограничивать и спрашивать, где и с кем я провожу время. Но, раз не собираешься задавать вопросы. Я сам тебе отвечу. Ева, я не могу работать дома, когда ты рядом. Не пойми меня не правильно, дело во мне. Я, просто, не могу сосредоточиться на документации, все время отвлекаясь на самую красивую
— Нда, лучше бы я, как и раньше думала, что ты ходишь по бабам и устраиваешь пьянки в офисе потому, что после такого признания, мне становиться неловко — и очень лестно, хотелось добавить, но я промолчала.
— Глупенькая. Я обещал, что никаких пьянок больше не будет и никакие бабы мне не интересны, вот тебе еще одно подтверждение — Лешка достал из своего портфеля пеструю книгу с красноречивым названием «Как правильно ухаживать за ребенком. Тысяча советов молодому отцу».
— Ты серьезно? — округлила я глаза.
— Ну, еще бы. Серьезней некуда. Книга очень интересная и познавательная.
Вот и поговорили. Он все-таки не собирается быть номинально мне мужем. Но, хочу ли я этого? Хочу ли быть для него женой? Сейчас, определенно, нет. А потом? Потом — не знаю. Потому, что как показала практика, просчитывать ходы вперед в моей жизни — невыполнимая задача. Вот и не стану пока думать об этом.
Наша жизнь после того утреннего разговора потекла своим чередом. Я продолжала готовиться стать матерью, а Алексей работать и звонить мне время от времени, чтобы предупредить, что задержиться на работе. У него вышел короткий и очень громкий разговор с родительницей и после ее имя стало под запретом в нашем доме. Пару раз наведывались друзья Алексея. Улыбались мне, но чувствовала, что они не понимают, почему друг так поступает. Алексей, как и говорил не перед кем не отчитывался и одного лишнего слова хватало, чтобы говорившего я больше никогда не видела и тем более не слышала.
В декабре перед самым Новым Годом у меня начались схватки. В срочном порядке меня госпитализировали и через час двадцать минут на свет появился здоровый мальчик. С вихром темных волос и зелеными глазами, слегка синеватого оттенка, точная копия Алексея. Этот крошечный человечек с первой минуты ничем не напоминал меня. Зато он напоминал мне Тему. Алексей, зашедший в палату, чтобы увидеть меня счастливо улыбающуюся и держащую на руках сверток с ребенком, облегченно выдохнул.
— Назовем Артемом — словно чувствуя, мое желание, произнес он и протянув руки, осторожно взял малыша.
— Он на тебя похож — посмотрела я на эту идеалистическую картину.
— И на твоего брата. Как ты, милая? — с некоторой тревогой взглянул на меня Алексей.
— Сейчас хорошо. Когда рожала было больно, думала умру от этой боли, но стоило взять его на руки и стало так хорошо, веришь, ничего не болит! И какая-то эйфория охватывает — призналась я.
— Все равно, тебе надо отдохнуть и нашему мальчику тоже не мешало бы, я побуду рядом — усаживаясь в кресло у кровати, улыбнулся Алексей.
— А можно его не забирать? — заметив, что пришла медсестра и потянулась к ребенку запаниковала я.
— Конечно, мы его осмотрим, помоем, а затем принесем Вам — улыбнулась женщина и унесла ребенка.
— Не переживай, никто его забирать насовсем не станет. Ложись и закрывай глазки — словно маленькую уговаривал меня Алексей, укладывая на подушки.
И в самом деле я так устала. Глаза слипаются…
Алексей
Ева сильно изменилась, так сильно, что я перестал ее узнавать. Началось все с того момента, как мы приехали из роддома после выписки. Ева перестала обращать внимание на все и на меня в том числе, единственное, что ее заботило — это Артем. Она буквально тонула во всепоглощающей любви к сыну. Ее мысли занимал только он, а поступки были направлены на угождение и уходу за сыном.
Так прошел первый месяц, затем второй и в марте я не выдержал. Без согласия Евы нанял няню для ребенка и пригласил домработницу. Тут же разыгрался наш первый за последнее время скандал.
— Зачем нам няня? Я сама вполне могу справляться с уходом за сыном! И за домом присмотреть тоже в состоянии! — кричала Ева, забывая, что в спальне спит Артем.
— Я нанял их в помощь тебе. Перестань кричать. Я устал смотреть на тебя в халате и тапочках, неухоженная и одержимая ребенком, посмотри в кого ты превращаешься! Завтра же ты займешься собой — спокойно отвечал я, сидя на диване в гостиной.
— Зачем мне это? Я сейчас должна заниматься сыном!
— Ты итак слишком много им занята. Так занята, что на меня у тебя не хватает времени — парировал я.
— Что? — растерялась Ева — и как это понимать? Чего ты хочешь этим добиться?!
— «Чего»? Я хочу, чтобы ты вела себя соответственно своему статусу жены преуспевающего бизнесмена. Сколько еще я должен появляться на общественных мероприятиях и важных встречах без тебя? И как долго ты собираешься спать отдельно? мы — женаты, у тебя и передо мной есть кое-какие обязанности! Поэтому кончай с этой истерикой и пойдем в постель — я поднялся с дивана и довольно жестко ухватил Еву за плечи, поволок в мою, а точнее в нашу спальню.
Ева ошеломленная моей отповедью не сопротивлялась. Она, кажется, вообще не понимала, как этот разговор перетек в иное русло. Ну и пусть! Я устал от бессмысленных попыток корректно намекнуть ей, что помимо сына, есть еще и я. И с меня достаточно всех этих отговорок. Она — моя женщина и будет ей только теперь уже не на словах, а на деле.
Буквально затащив остолбеневшую Еву в спальню, я неспешно снял с нее халат, сдернул трусики и залюбовался этим идеальным, ничуть не испорченным родами телом. Достал из прикроватной тумбочки таблетку и взяв стакан воды со столика подошел к ней:
— Выпей, мы же не хотим повторения прошлогодней истории — улыбнулся я.
Ева молча проглотила пилюлю, даже не глянув на протянутый стакан. И перевела на меня равнодушный взгляд. Ну, что опять не так? Что я снова сделал такого? Вроде, ничего ужасного. Принуждаю, бедняжку, к сексу? Так вполне на законных основаниях прошу ее выполнить супружеский долг. Почему я не могу притронуться к собственной жене? Почему не могу требовать у нее толику внимания?
…Это было не занятие любовью, даже не секс. Больше походило на насилие. Нет, Ева не сопротивлялась и не сказать, что лежала подо мной бревном. Но, все равно, одного ее взгляда хватало, чтобы понять — происходящее не вызывает у нее восторг. Но, я уже не мог остановиться. Я просто не мог. И не хотел. Она была нужна мне и не важно каким способом, не важно, как. Она была моей.