Чужая в чужом море
Шрифт:
— Верно! Надо подумать, — согласился он, явно восприняв ее последнюю реплику не как риторический вопрос, а как содержательный, — Девчонки, я пока выгружу из флайки то, что осталось после Кимао, а вы организуйте какой–нибудь хавчик, ОК?
— Только не убирай никуда рассаду, — предупредила Таири, — Если мы ее завтра забудем привезти, мама нас просто растерзает… Жанна, пошли хозяйничать!… Если у тебя нет предубеждения против кухни и все такое…
— Нет, — канадка энергично помотала головой, — Мне даже интересно, как это у вас тут.
— У нас это… Короче, сейчас увидишь.
….
На кухне Таири требовался не столько ассистент, сколько слушатель. Ассистировали, в основном, три кухонных комбайна разного назначения. Они еще не дотягивали
— Между прочим, — сообщила Таири (почти жонглируя обыкновенным широким ножом над алюминиевым тазиком посреди этой электронной оргии), — я совсем не сторонник дегуманизации кухни. Пища – это чисто человеческое и, отчасти, религиозное занятие. Это почти как секс. Если нет бури эмоций – то получится невкусно, это научный факт! Когда партнерство «Taveri Futuna» выбросило на рынок компактный, универсальный робот–конвертор для производства композитных материалов, у потребителей случился массовый оргазм. Но когда они сделали точно по такому же принципу кухонный робот, который мог перерабатывать кучу различных продуктов в готовые блюда с заданными свойствами, то с трудом продали пилотную партию! Потребители не хотели готовить у себя на кухне негуманные роботизированные блюда! А знаешь, что было дальше?
— Эту модель сняли с производства? — предположила Жанна, выбирая из 50–фунтового мешка самые спелые на вид бататы.
— Как бы не так! Они сделали хитрее: просто дали возможность потребителю отключать любой набор функций, сделав для этого специальный игровой интерфейс. Типа, у тебя есть дюжина поварят, и ты можешь любого из них выгнать в шею с кухни, или сказать, чтобы он делал все иначе, чем его учили. И запустили рекламный клип: классическая полинезийская тетя, примерно вот такая (Таири очертила ладонями вокруг себя силуэт монументальной дамы с обширными формами), отключает в меню половину поворят, вытирает платком пот со лба, груди и пуза, показывает кому–то кулак и говорит: «На своей кухне я всегда буду хозяйкой, нравится это кому–то, или нет!». Прикинь?
— И люди стали покупать? – спросила канадка.
— В общем, да, хотя, все равно фурор не получился. Эти кухонные роботы в основном покупает гражданский и военный флот, а дома большинству людей такое не нравится. Типа, психология: есть пять пунктов, в которых человек желает все рещать сам: пища, секс, лодка, дом и одежда. Почему у «Meyer Factory» так здорово пошли комбинезоны «Koala»? Потому, что человек может его надеть разными способами, застегнув так или этак. Знаешь Юео Аугаска, который придумал эту тряпку–трансформер? Он специально посчитал, что есть не менее 128 способов застегнуть ее на человеке… Слушай, рядом с тобой на стене висит бинокль, брось его мне, если не трудно… Мерси!
Меганезийка поднесла морской бинокль к глазам, всматриваясь в какой–то участок рифового барьера, а затем крикнула:
— Хаото! Ты там не очень занят?
— Не очень, — послышалось снаружи, — По ходу, я уже все выгрузил.
— Ага! Тогда, может быть, сплаваешь к мелкому? Кажется, ему не вытащить ловушку.
— Сейчас, — крикнул в ответ Хаото.
— Таири, что еще надо делать? – спросила Жанна.
— Ну… Знаешь что, пока я занимаюсь этой псевдо–курицей… (меганезийка хлопнула ладонью по увесистому фрагменту туши чипи)… Ты могла бы бросить в фидер того синего комбайна пучок зелени, и десятка два помидоров. Лучше — уже переспелых. Но сначала, если не сложно, вытащи вон тот стакан–коллектор из желтого комбайна, а то сейчас триффидное масло польется на пол. И треть стакана вылей туда же, куда потом кинешь зелень и помидоры, а остальное — вот в эту банку. Стакан потом вставь обратно, причем переливать желательно быстро — иначе, масло, опять же, польется на пол… Так, раз ты занялась желтым комбайном, поменяй, заодно, в нем бумажный контейнер для жмыха, который стоит под панелью в середине. Там нарисовано, как менять. А новые контейнеры лежат на второй полке слева–сверху от тебя… Полный контейнер брось в пластиковый мешок, из той кучи, что висит на крючке. Завтра отдадим это Эори, у нее японские карпы в бассейне, они обожают жрать этот жмых… Ой–ой! Быстро вставляй новый контейнер, иначе следующую порцию эта дурацкая машина
Жанна улыбнулась, подумав, что Таири точно пошла в маму. Лексикон отличался, но стиль был просто один в один… Или, может быть, у полинезийских женщин принято именно так разговаривать в ходе занятий домашним хозяйством? Местный обычай?.. Нечто твердое ткнулось канадке в ногу и сердито зажужжало.
— Ай! – вскрикнула она, отскакивая от мойки и испуганно глядя на ползущее по полу существо, похожее на очень крупную черепаху, которая втянула голову и лапы под панцирь, но тем не менее, умудряется двигаться.
— Не обращай внимания, — посоветовала Таири, осторожно наливая в стаканы густо–фиолетовое вино из пластиковой канистры, — Это обыкновенный трэшер. Кто–то же должен убирать то свинство, которое мы устроили, пока занимались стряпней.
— Это – робот? – уточнила Жанна.
— Да. Между прочим, продукция партнерства «Dyno–Taki». Мы с Хаото там работаем, параллельно с той работой, которая на Рапатара, и той, которая, типа, наше хобби. В общем, если эта машинка будет на тебя наезжать, просто убери ногу, а если тебе не хочется убирать ногу, то отпихни ее в бок, она поймет, что здесь надо убрать позже.
— Дорогая игрушка? – спросила Жанна, рассматривая ползающего по полу робота.
— Вообще–то да, но у сотрудников большая скидка на собственную продукцию. А мне всегда ужасно лень убирать за собой на кухне. И мы решили: лучше заработаем денег, чтобы этим занимался кто–то другой… Точнее, что–то другое… Что ты стоишь, как не родная? Садись, бери стакан. Вино, кстати, ядовитое, генно–модифицированное..
С этими словами, Таири сделала глоток и озорно подмигнула.
— Меня на эту удочку не поймаешь! – гордо объявила канадка и отхлебнула из своего стакана. Вино было легкое, с резковатым фруктовым вкусом, как у «Божоле Нуво».
— Это из самоанского винограда, — пояснила Таири, махнув рукой в сторону корзины с гроздьями фиолетовых ягод, размером с мандарины, — Я слышала, у вас он запрещен. Слишком легко выращивается. Дает слишком большие урожаи. Как я понимаю, оффи боятся, что у ваших фермеров будет много свободного времени, и они начнут думать.
— Я против этого запрета, — сказала Жанна, — Но дело тут не в оффи, а в том, что люди боятся продуктов с синтетическими генами. Обычные человеческие опасения. И я не понимаю, почему у вас так жестоко расправляются с теми, кто их высказывает.
— Высказывать ты можешь что угодно, — поправила меганезийка, — а вот агитировать за иррациональные предрассудки, пользуясь всякими анти–научными фальсификациями – нельзя. Это мошенничество. Кстати, на счет расправ, у тебя устаревшие данные. За это уже лет 10 не расстреливают. Разумеется, за блокирующий пикет расстреляют и теперь, но такие идиоты – редкость. Я это видела по TV один раз, когда играла в дирижабль.
— Что–что ты делала?
— Ну, я гуляла вот с таким пузом (Таири обозначила ладонями воображаемую полусферу около своего живота), или плескалась в лягушатнике с надувным матрацем, на котором стояли ноут и телек. А Хаото каждый день таскал мне из города фруктовое мороженое, пять сортов. Клубничное, апельсиновое, ананасное, клюквенное и черничное. Клюква и черника тогда только–только появилась в Океании. Тоже генмод, разумеется. Хаото так трогательно меня опекал, чтобы я никуда не каталась с этим пузом… Я полтора месяца занималась ерундой: читала «Историю авиации», рисовала по приколу римейки старых самолетиков, искала в интернет позы для секса на мелководье, смотрела TV, и пару раз участвовала в каких–то дистанционных talk–show и конкурсах. Да, кстати, мороженное было нашей с Хаото великой тайной от мамы. Мама считала, что мне его нельзя. Ну, не совсем нельзя, а… Короче, она бы не одобрила пять сортов в день, ты понимаешь?