Чужая здесь, не своя там. Дилогия
Шрифт:
– Погодите. – У меня возникла одна мысль, и я торопилась ее озвучить: – А почему во время войны вадомийцы не использовали огнестрельное оружие? Ведь так же было бы проще, да и эффективнее.
Маршез удивился, а после нахмурился, будто услышал нечто неприятное, но дослушал меня не перебивая.
– Ну почему же, без ружей они не обходились, но без зогвура. Правда, огнестрельного оружия у них было не так много – – не смогли видимо найти на них средства. Насколько мне известно, зогвур не может быть использован в изготовлении
Я зябко повела плечами и плотнее запахнула полушубок.
– У вас кто-то погиб на войне? – вдруг спросил мой собеседник.
Мне стало еще холоднее.
– Нет, но пострадали от нее мы достаточно сильно. – Голос даже не дрогнул и ничто не выдало моего внутреннего напряжения.
– У меня брат погиб.
А вот теперь я не просто замерзла – заледенела. И нужно было произнести слова о сочувствии, но я не смогла. Вовсе не от того, что не сожалела, не сочувствовала, как раз наоборот – жалела очень сильно. Обо всем.
Впрочем, мою реакцию Стейнир истолковал по-своему.
– Спасибо. – И он несильно сжал мою руку. – Слова тут не нужны.
Я кивнула и отвела взгляд. А ведь секунду назад не думала, что слезы вдруг будут жечь глаза.
Ну вот, еще одна трещина между нами. Стоим рядом, он держит меня за руку… А ведь нас разделяет теперь не просто какое-то недоразумение, моя нерешительность. Нас разделяет кое-что пострашнее. Брата он, судя по всему, очень любил…
– Золотце, ты чего такая грустная? – К нам подошел полковник.
– Все хорошо, – бодрилась я.
Эдел Нелнас хоть и заметил, что Стейнир отпустил мою руку, но вида не подал. А вот Даник ни на что точно не обратил внимание. Он уже, чуть ли не захлебываясь восторгом, делился впечатлениями с Маршезом. Самое интересное, что к нему он обращался на ты. А мы друг другу все еще выкали…
– Может тоже попробуешь?
– Не думаю, что это хорошая идея…
Но посмотрев еще раз в сторону подопечного и конезаводчика, я грустно улыбнулась и передумала.
– Вот только хорошие идеи – это вообще не про меня. – Я подмигнула полковнику и пошла к стрельбищу.
Мужчина должен защищать свою семью. Все верно. Вот только меня мужчины в основном предавали, оставляли, бросали прикормом врагу, откупом за чужое счастье и благополучие. Кто меня защитит? Кто, в случае чего, вступится за Данфера?
– Ну и что нужно делать? – с деланным воодушевлением я обратилась к инструктору.
Рассказывал мне дальше не он.
Стейнир подошел, кивнул инструктору и встал у меня за спиной.
– Не оборачивайтесь. Смотрите прямо на мишень.
– А где Данфер и полковник?
– Тут недалеко тоже есть чайная. Не отвлекайтесь от мишени.
– Да что я там увижу?
– Цель, – тихо произнес он.
Перегородки тут были звуконепроницаемые, да и наверняка без магии не обошлось – звуков из соседних секций не доносилось, хоть они все и выходили на общую площадку. Именно поэтому тихий голос Стейнира звучал слишком отчетливо у меня в ушах.
– Те, кто думают, что стрелять – довольно-таки простое занятие, глупцы. Нет, нажать на спусковой крючок не так уж и сложно. Но ведь при этом еще и попасть нужно.
Я хмыкнула.
– И не каждому дано это, – меж тем продолжал Стейнир. Вот только его голос ну никак не звучал, как у учителя, наставника. Если только это не были уроки чего-то неприличного. Хотя в принципе занятие стрельбой для благородной эдель нельзя было назвать приемлемым. От вкрадчивого тона, он царапающей хрипотцы, вдруг проявившейся в голосе Маршеза, мне стало жарко. А каких-то пару минут назад, я мерзла так, что казалось будто выдыхаю уже не воздух, а снежинки. – Тут нужна холодная голова, трезвый расчет и ясный взгляд.
Чего у меня точно сейчас не было.
– Однако стрелять по мишеням тоже не особо сложно.
– Вы что, по людям стреляли? – я обернулась и чуть ли не уткнулась носом в Стейнира. Он стоял слишком близко. А ведь отступать мне было некуда – позади меня было ограждение.
– Да. Но опережая ваш вопрос – я никого не убивал. И стрелял, защищая свои земли.
– Неужели быть конезаводчиком столь опасно?
– Вы не представляете насколько.
Слишком близко. Я даже разглядела небольшую родинку в углу рта Маршеза. Она была довольно светлой, поэтому и не бросалась в глаза.
Я спешно отвернулась, но не удержалась и бросила через плечо вопрос:
– Погодите, вы что, таким образом ходите отвратить меня от занятий стрельбой?
– Вы же и без того не хотели, но что-то изменилось. – Фраза прозвучала скорее, как вопрос, но ответ я произносить не стала. – Хорошо, давайте приступим.
После этого говорил Стейнир уже совсем другим тоном: спокойно, без всяких намеков. Четко и по существу пояснил, что мне нужно делать.
Все пули из барабана были выпущены в мишень. Разумеется, точностью я не отличилась, но как сказал мой нынешний наставник – для первого раза вообще замечательно.
Ну а потом Стейнир уже показал к чему, в принципе, следует стремиться – все его выстрелы аккурат в центр мишени пришлись.
– Не каждый маг таким похвастается, – заметила я.
– Потихоньку мнение по поводу этого оружия меняется, и уже многие маги не считают зазорным его использовать. Так что хвастать тут уже особо нечем. Я лишь чуть раньше обратился к нему.
– Магов как раз-таки и отпугивала кажущаяся простота, поэтому считалось недостойным использовать такое оружие. Но вы ведь сказали, что там далеко все непросто. Да я и сама убедилась…