Чужая здесь, не своя там. Дилогия
Шрифт:
– Держи. – Никлас протянул мне небольшую булочку.
– Спасибо.
До сей поры я даже кусочки хлеба крайне редко видела, а тут целая булка.
О боги, какой же вкусной она оказалась! От блаженства я даже прикрыла глаза, смакуя каждый крохотный отщепленный кусочек. Сдоба таяла на языке, да и пахла она умопомрачительно. С виду – обычная булочка, а оказалось – наивысшее блаженство. А потом мне попался изюм. Я чуть не расплакалась от избытка эмоций.
Когда я поняла глаза на Никласа, последний кусочек булочки застрял в горле. Мужчина смотрел на меня с сожалением и жалостью.
– Завтра
– Совсем не обязательно…
Никлас чуть склонил голову и посмотрел на меня исподлобья.
– Принесу.
Сегодня мужчина уже не выказывал той, порой все же показной радости и безмятежности, что заставило меня напрячься. А съеденная с таким удовольствием сдоба, комом осела в желудке.
Никлас выглядел даже каким-то осунувшимся. В любой другой ситуации я бы поинтересовалась, все ли в порядке. А так, бросила на него настороженный взгляд и отвернулась к окну, всматриваясь в далекое, свободное, уже сумеречное небо.
– Пограничный пост в тех местах нужен с одной целью – вроде как следить за активностью горцев. От них ничего хорошего не приходится ожидать. А вот с нашей стороны никто границу не пересекал – не те условия. Прежде всего природные.
Я повернулась к мужчине. Он не смотрел на меня. Также разглядывал что-то в сумраке оконного проема. Неужели он наконец-то решил поведать мне тайну своей причастности?
– Я заметил их абсолютно случайно – ходил менять сигнальные охранки на парочке пограничных столбов.
– Вас одного отпускали к самой границе? – перебила я.
– Никому в здравом уме не пришло бы в голову там сбегать. – Мягкая улыбка вернулась к Никласу. – Горы, ветра. Зимой – снега, постоянно сходят лавины. Летом дожди, нередко сходят сели. Дорог, разумеется, нет. А безопасные тропки может и есть, но они мало кто знает. Да даже если и знает, то ни с кем делиться не станет. Теми путями идут только очень рисковые люди, у которых уже и нет другого выхода. Конечно же, они не возвращаются в Адарию. Риски действительно слишком велики. Поэтому пограничный пост скорее для галочки. Есть граница, значит нужно ее охранять. Так вот представь себе, как же я удивился, увидев, людей, которые крались к границе. И как раз туда, куда я еще не добрался до охранок. Не буду вдаваться в излишние подробности, но все свелось к тому, что я либо помогаю им, либо буду убит. На все раздумья у меня было всего пару минут – пока больше никто, кроме меня, не заметил их. Через минуту подтянулись и остальные, а с ними уже и ты. Без сознания. Два дня мы пробирались через горы – все же проводник нашелся. Как только горы наша группа миновала, проводника убили. Руководитель поездки, – тут Никлас усмехнулся так, что мне стало страшно, – весьма обрадовался тому, что мы с тобой оказались знакомы. Поэтому мне нашлась несколько другая роль, чем первоначально предполагалось.
Такие сложности, чтобы похитить и скрыть меня… Наверно нужно чувствовать себя важной персоной, но ничего кроме тягучей обреченности нет.
Тут я поняла – Никлас прекрасно представляет, что ему самому грозит – все та же смерть, как только он исполнит эту самую роль. Ему лишь отсрочили вынесение вердикта. Наверно, с этим и связано исчезновение того великана и замена его на Никласа. Так, в случае чего, я смогу описать или опознать только их двоих. Больше же никого и не видела. А Никлас – посредник, чья участь вряд ли завидна. Даже стало жаль его. Неуместное, странное чувство в таких условиях. Как когда-то стало жаль Инепа, но он-то, несмотря ни на что, жив. И может уже даже счастлив в семейной жизни…
Никлас еще что-то говорил, но я его перебила, не побоявшись схватив за руку:
– Есть ли хоть какой-то шанс сбежать?
Причем я имела в виду не только свой побег.
Мужчина резко побледнел и твердо сказал:
– Нет.
Я обреченно кивнула. А внутри как будто что-то оборвалось. Хотя не сказать, что я особо надеялась на другой вариант. Чудеса не случаются просто так. Они вообще обходят меня стороной.
И все же была склонна верить Никласу. Опять же, повода у меня не было, но я верила. Может просто в этом беспросветном положении искала хоть какую-то ниточку, которая удерживала во мне веру в людей в целом…
– От меня уже ждут письмо?
– Да, – Никлас достал бумагу, карандаш. – Пиши.
А я еще даже не настроилась. Растерялась. Руки вновь задрожали. Не дадут написать то, что хочу.
Рядом лег второй листок.
“Отец, со мной все хорошо. Будет и дальше хорошо, если ты исполнишь то, о чем тебя попросят далее.”
Вот такую скупую, но очень емкую фразу мне предстояло написать. Всего несколько слов… Мне же хотелось вывести на всю страницу: “Отец, не смей идти на поводу у этих людей!”
А ведь мне так и не сказали, что именно потребуют от отца. Лишь то, что я знала от Лени. Только это ли?
– Никлас, скажи, неужели мои похитители и впрямь собираются менять власть в Дрине? – от волнения я даже не сразу поняла, что обратилась к нему на “ты”.
Нехотя, но мужчина ответил:
– Вроде бы они уже давно ведут к этому подготовку, а ты один из ее пунктов. По-другому воздействовать на твоего отца им пока не удалось.
Да-да, все так. Но не верю я, что повстанцы настолько глупы, чтобы так самонадеянно пробовать свергнуть власть Адарии.
Когда я писала письмо от эдела Вистара, у меня была возможность тщательно подготовить “шифр”. Сейчас же мне никто не дал бы ни времени, ни возможности. И все же я рискнула. Попробовала вместить в скудные строки подтекст: “Не иди за ними. Я обязательно выберусь”.
Сама не верила, но главное, чтобы поверил папа.
Слезы на бумагу капнуть не успели – вытерла рукавом. Куда уж тут до замашек эдель.
Никлас забрал письмо и ушел.
Я легла на кровать, подтянула колени к животу – моя излюбленная поза, и закрыла глаза. Слезы куда-то пропали.
Вот она я – героиня, готовая ценой собственной жизни защитить родных. Непосредственно мне еще никто не угрожал, но слабо верилось, что мятежники, если отец не выполнит их условия, не примут меры по отношению ко мне. Жесткие меры.
Перед отцом стоит теперь выбор – или я, или мама с братом. Ведь вряд ли Адария будет наказывать мятежников избирательно или разбираться в причинах становления их на этот путь. Тогда уж точно никто не гарантирует безопасность моих родных.
И чтобы у моей семьи все было хорошо, отец должен поверить, что я и впрямь смогу выбраться. Ну или попросту отказаться от меня. Один раз он уже это сделал…