Чужая жена
Шрифт:
Полные, горячие губы впиваются в мой рот, заполняя его запахом кофе, а наглый язык уже рисует там весь алфавит.
– Может, мне зайти попозже? – подает голос Неллечка, нерешительно застывшая у порога.
– Да, Нелль, будь добра! – Отдирая от себя свою сексуальную пиявку, выровняв дыхание, отпускаю растерявшуюся девушку.
– Я просил так не делать! Нельзя это делать при людях! – рычу, как только за Нелей захлопнулась дверь.
– При людях? Я здесь никого не вижу. Или ты про свою…эту? – рыжеволосая стерва пренебрежительно передергивает плечиком, прекрасно зная,
– Да про нее, – цежу сквозь зубы, борясь с животным желанием задрать ее платье от Версаче до ушей, припечатать к столу животом и отвесив несколько смачных шлепков по холеной роскошной заднице, оттрахать так, чтоб на ногах не стояла.
Чувствую себя примитивным приматом, потому что ей раз за разом удается завести меня именно негативом. Какой-то сбой в программе, что ли? Что за херня? У меня встает по стойке смирно всякий раз, как только вижу ее провокации. В чем манкость плохих девочек? Сколько раз обещал себе подумать, разложить по полочкам и постоянно откладываю.
– Мы сегодня идем на важное мероприятие. Ты забыл? – обволакивает меня похотливым взглядом, демонстративно соблазняет, облизывая нижнюю губу.
Резко выдыхаю, отчаянно пытаясь силой мысли усмирить бешеную пульсацию в члене.
– Не сегодня. У меня дел много. И ко мне сейчас люди придут. Иначе ты бы уже тут стояла в догги-стайл. Прости!
– Прости?! – Лори взвизгивает, как укушенный поросенок. – Ты просто так охренел или по какому-то особому случаю?
– Притормози! – предупреждающе стискиваю ее запястье. Дьявол! С ней, как с норовистой лошадью. Только думаешь, что уже окончательно объездил, ан нет. То и дело взбрыкивает.
– Что? Ты хочешь сказать, что я зря просидела в салоне четыре часа? Я тебе кто вообще? Девочка по вызову? Я тебя жду всегда. Я с тобой сплю. Выполняю все твои прихоти. А у тебя на меня времени нет? И я все должна терпеть?! Ради чего? Скажи, пожалуйста! – стерва переходит на ультразвук, а мне приходится немилосердно давить возбуждение, потому что очень не хочется встречать будущих партнеров с колом в штанах и сорванным дыханием.
– Ради денег и беззаботной жизни. А еще ради того, чтоб посещать светские тусовки и быть частью нормального общества. Если ты хочешь, чтоб это продолжалось, тогда закрой свой рот и веди себя, как подобает.
– Ну, Совушка! – поняв, что перегнула палку, изобразив сломанные птичьи лапки, она буквально утопила меня во взгляде коварного кота из мультика про Шрэка. Причем сходство было максимальным – такие же колдовские зеленые кошачьи глаза и огненная шевелюра. Но на этих котиках я уже собак достаточно съел, поэтому очередной раз ставлю ее на место.
– Во-первых, не называй меня Совушкой. А во-вторых, если тебя хоть что-нибудь не устраивает, ключ от квартиры можешь оставить у консьержа. Теперь молча повернись и выйди. И без сцен. Иначе вылетишь без выходного пособия.
Едва сдержавшись, чтоб не фыркнуть, а это я уже уловил по злому огоньку, мелькнувшему в ее глазах, Лори гордой поступью оскорбленной королевы, при этом усиленно вильнув своим кардашьяном, выходит из кабинета. И на прощание хлопает дверью, оставляя иллюзию последнего слова.
А я сижу пару минут, тупо таращась в неопределенность. Ну кроме, как полярный лис, то есть песец, или проще пздц, в голову ничего не приходит. Причем не просто пздц, а, сука, в квадрате, в кубе и еще не знаю в какой степени!
До скрежета сжимаю зубы и со всей дури запускаю чашку в стену. С жалобным стоном осколки осыпаются на пол. Истеричка…
Моментально среагировав на прощальный жалобный звон дорогого фарфора, Неллечка осторожно засовывает нос.
– Я уберу? – опасаясь начальственного гнева, она все же на первое место ставит порядок.
– Да, пожалуйста, – машинально отвечаю и снова тону в мыслях.
Почему я до сих пор с ней? Качественно отсосать может любая. Ладно, не любая, а профессионалка или опытная любительница. Так мы ж брезгуем! Или я долбаный мазохист, которому нравится, что его мозги трахают? Эдакий извращенный вариант секса?!
Память безжалостно выкручивает мне руки, лишая возможности как-либо избавиться от прошлого, которое словно затянувшаяся застарелая рана ноет на погоду. Как ни стараюсь, я не могу забыть ту хрупкую чистую девочку, которую боготворил. От невинного поцелуя которой трясло, как от прикосновения к оголенному проводу. И не могу смириться, не могу простить, что она, как расчетливая сука, выбрала папенькиного сынка.
Однажды в детстве я разбил хрустальную вазу. Не стал трогать осколки, планируя свалить все на кота Кортеса, а сам рванул к Ромычу, тогда еще другу, за алиби. И никто б не узнал, если бы не крошечный осколок, глубоко впившийся в палец на ноге. Рана, обработанная перекисью, заросла, и не беспокоила, если ее не касаться. Но когда нужно было надевать кроссовки, проклятая стеклянная заноза давала о себе знать.
Опрометчиво решив, что у меня, как у сына хирурга, соответствующие навыки в генах заложены, сделал сам себе операцию, выковырнув злополучный осколок. Занес инфекцию. И отхватил по полной.
И та невинная девочка из прошлого, как осколок – не видна на первый взгляд, не беспокоит, но стоит надавить под определенным углом – и тут же рвет душу.
Задаю себе вопрос – как принцесса моей мечты стала такой же меркантильной стервой, как и та, которая только что на помеле вылетела из кабинета? От бессилия что-то изменить, я в воображении намеренно наделяю свою горькую, практически забытую любовь теми чертами, которые ненавижу больше всего. Чертами спесивой, вырвавшейся из грязи хабалки, для которой секретарша – пустое место, домработница – совсем грязь под ногтями…
Я весь мир готов был бросить к ее ногам, но на тот момент у меня ничего не было. А обещать золотые горы с ветром в кармане – это не для меня.
Наивно думал, что как только разбогатею, так сразу же забуду первую любовь. Хер! С каждым заработанным миллионом мне все сильней и сильней хочется ее увидеть, услышать ее нежный голос. Как в детстве – болезненное и непреодолимое желание содрать свежую корочку с разбитой коленки. Блядь! У нее даже имя как чистый свежий ручеек, манящий своей прохладой. А-ле-на! Как волна, мягкая и ласкающая.