Чужая жизнь
Шрифт:
— Ши Тамино, шия Тамино, добро пожаловать домой. Рады, что вы вернулись в целости и сохранности, шия.
Я поблагодарила его улыбкой. Алиас уверенно ввёл меня в холл. Рот очередной раз непроизвольно открылся. Колонны были и тут, как и лестницы, которые с двух сторон поднимаясь полукругом, соединяясь на втором этаже. По центру был фонтан в виде девушки, поливающей из кувшина каменные лилии. Над ней висела люстра. Хотя назвать люстрой этот шедевр из хрусталя язык не поворачивался. Произведение искусства!
— Мама! —
Я обернулась на Алиаса, тот махнул рукой ребёнку, а мне тихо шепнул:
— Наша дочь Эльза соскучилась. Она так же, как и я, верила, что ты жива.
— Дочь?! — чуть ли не кричала я. — У вас есть дочь?
— У нас, дорогая. Эльза даже подарок для тебя сделала. Всё ждала, когда ты вернёшься, чтобы подарить.
— Сколько ей?
— Четыре, — тихо ответил Алиас.
Я снова взглянула на лестницу, по которой неслось золотокудрое чудо. Девочка была похожа на отца, хотя в ней больше было от Берты. Я улыбалась, глядя как весело прыгают кудряшки.
— У вас прекрасная дочь.
— Да, в тебя уродилась. Такая же красавица, — ответил Алиас и поцеловал в висок.
Я хотела огрызнуться, но девчушка бросилась ко мне, громко крича радостное «мама». А затем она чуть не сшибла меня, обнимая за ноги, и только вовремя подставленные руки Тамино не дали мне почувствовать жёсткость пола.
— Мама, мамочка, ты вернулась! Мамочка, любимая.
У меня слёзы навернулись, когда девочка подняла на меня блестящие от радости глаза.
— Мамочка, пойдём со мной. Я покажу тебе подарок, — пролепетала Эльза, плохо выговаривая буквы.
— Я не мама, — отозвалась, так как понимала, что лгать детям — кощунство. — Я твоя тётя. Меня зовут Кэйт.
Эльза улыбаться перестала, оглянулась на отца, который хмуро смотрел на меня. Я видела, что он недоволен мной, но мне было откровенно на него наплевать. Лгать ребенку я не буду. Я сама знаю, что такое ложь взрослых.
— Если ты не против, — продолжила разговор, — то я с большим удовольствием посмотрю твой подарок для мамы.
Эльза опять взглянула на отца.
— Покажи, зайчонок.
— Не показывай! — неожиданно раздался другой детский голос сверху. Я опять взглянула на второй этаж, там стоял мальчонка такого же возраста, как и Эльза, но полная копия отца. Хмурый и недовольный. Даже руки сложил на груди и ногой топал.
— Не показывай! — приказал он сестре.
— Покажу! — выкрикнула Эльза и, схватив меня за руку, повела к лестнице.
— Это кто? — тихо спросила у Алиаса.
— Это наш сын Генрих, — шёпотом ответил мужчина.
Он шёл рядом и придерживал меня за руку. Девочка была очень сильной, я жалобно взглянула на её отца.
— Эльза, — строго позвал Тамино. — Маме больно.
Девочка тут же отпустила мои пальцы. Я успокаивающе ей улыбнулась, только бы она не разревелась. Слёзки уже блестели на её ресницах.
— Нам надо с тобой поговорить, — строго сказала альбиносу.
Глава 3
Кэйт
Алиас недоумённо посмотрел. Он, видимо, считал, что говорить нам не о чем. Взойдя по лестнице наверх, я была удостоена очень тяжёлого взгляда Генриха.
— Уходи! — приказал он и топнул ногой.
— Сам уходи! Моя мама приехала ко мне! — встала на мою защиту Эльза.
А я видела детскую обиду и понимала, что он не простит Берту. Год, может, больше он будет злиться на неё, что бросила их. Потом, конечно же, забудет, но сейчас крепко запомнил.
— Генри, веди себя прилично, — строго осадил сына Алиас, а затем поднял мальчишку на руки, и тот крепко обхватил руками его шею.
Эльза же с восторгом смотрела на меня и махала рукой, зовя за собой. Мы прошли в детскую комнату, явно девичью. Всё вокруг было розовым и в бабочках. Кроватка с балдахином, зеркало и столик под ним, уставленный куклами. Шкаф огромный, на всю стену. А в правом углу, напротив кровати, целый игрушечный город.
Но Эльза вела меня к зеркалу. Я только сейчас заметила рисунок, который был на стену повешен в рамку. На нём девочка нарисовала четырёх страшных гуманоидов, на людей они слабо были похожи. Но я видела, что Эльза себя и маму нарисовала с длинными волосами. Папа и Генри были лысыми и красноглазыми. Себе Эльза глаза нарисовала как у мамы — коричневым.
Я гладила ребенка по золотым кудряшкам.
— Восхитительно. Ты настоящий художник. Мама будет рада, когда увидит. Обещаю.
— Тебе понравилось? — настаивала на ответе Эльза.
— Мне да. Очень понравилось.
Я присела перед ней на корточки. Она скромно потупила глазки, а я протянула руку, чтобы погладить её. Но так и не донесла. Ребёнок сжался, затравленно глядя из-под опущенных ресниц, а Генрих заплакал.
Я удивлённо взглянула на мальчика, и всё же погладила Эльзу. Алиас с каменной миной смотрел на нас. Я встала, хотела успокоить Генри, но мальчик разревелся громче.
— Алиас, что с ним? — у меня не было никогда детей, и как их успокаивать, знала лишь в теории.
— Генрих, успокойся, — тихо приказал Тамино, и мальчик закрыл рот. Стёр слезы и обернулся к отцу.
— Ух ты, — произнесла я восхищённо.
Эльза обняла мою ногу. Я взглянула на неё и погладила кудряшки. Мальчик всхлипнул, но потом, кажется, передумал.
— Пойдёмте в столовую, — позвал Алиас.
Эльза схватила меня за руку и потянула к дверям.
— Я буду сидеть с мамой, — громко заявила малышка.