Чужая. Марсианская защита
Шрифт:
Алиса быстро оказалась во ВДОХе — Верховном Департаменте Охотничьего Хозяйства, лично управляемым Лигостаевым. Годами она ходила на охоту, выживала в диких условиях, неделями загоняла диких оленей или разом вырезала целое пастбище диких коров и снова оказывалось, что это лишь тренировка. Что главное, где-то там за очередной базой, что главное даже не на Земле.
— Сестра пропала, теперь официально, — шепчет Алиса, набирая полную грудь холодного вентилируемого воздуха подземной базы.
Она выходит из “пыточной”. Макаренко ещё не ушёл и заполняет
— Без личных вещей?
— Без, — отвечают вдвоём.
— Оружие?
— Охотничий нож.
Ещё один беглый формальный осмотр. Солдат расписывается и передаёт бланк Макаренко. Достаёт из ящика на простом замке охотничий нож в чёрной кобуре, передаёт Алисе. Пока она его пристёгивает, Макаренко меняется в лице. Что-то происходит, его АИ начитывает ему сообщение. Он переводит растерянный взгляд на Алису, берёт её под локоть и уводит из пропускной. В коридоре без свидетелей он сообщает ей:
— У тебя новая миссия. Начинается сейчас.
— Может, я в душ сначала схожу, приоденусь, — улыбается Алиса, но парню, похоже, не до смеха:
— Сейчас.
Глава 2. В которой Алиса возвращается в прошлое
Значит, Маша пропала. Случилось неизбежное. Но Алиса оказалась готова к этому. В детстве её старшая сестра поймала маленькое животное. Какой-то оставленный всеми комок шерсти. Поймала и принесла Алисе. Смотри!
Котёнок! — обрадовалась маленькая девочка и бросилась к Маше. Но та открыла ладони, и комок упал на землю. Безжизненный, бесхвостый, безглазый. С чёрными перьями и серым пухом. Выпавший из гнезда птенец. Алиса хотела потрогать его, но сестра присела, подняла его и проворно спрятала комок за спину.
— Нет! — закричала она, — не трогай его! Это моё! Ты чудовище!
Сестра достала нож с деревянной ручкой, любимый складник “опинель”, выставила вперёд и зарычала. Алисе стало так страшно и горько, что она завыла, а сестра замолчала и хитро улыбнулась в ответ. И тогда Алиса побежала домой, в старенькую квартирку на втором этаже белёного дома. А там на маленькой кухне стояли мужчины в костюмах, они держали шляпы в руках и, не присаживаясь, пили чай:
— Положи нож, — тихо сказал ей отец.
— Это всё Маша, это правда она! — тихо говорила девочка.
Она всегда убирала его в кухонный выдвижной шкафчик, хоть отец и просил класть ножи на специальную подставку. Но в этот раз нож был у сестры, у Марии. А потом мама долго паковала вещи в чемодан для взрослых. А всё что не влезло, так и оставила на кровати. У машины Алису толкнули обнимать сестру на прощанье. Сестра Маша не заплакала, а только сказала: Алиса, я тебя убью. Ты это знаешь.
— Куда увезли Машу? — потом спрашивала Алиса и папа садился на корточки:
— Алиса, её увезли в специальную школу, она станет охотником. Всё настоящее мясо, что богатые люди едят в ресторанах, добывают охотники. Вот и она одна из них. А мы едим мясо искусственное.
Вскоре
Холодные и пустые поля сменялись влажным лесом. Они находили несколько троп и, держа одинаковый ритм, исследовали лес по сети капилляров и если им удавалось находить быструю “почтовую” тропу зверей, то они собирались вместе и бежали по ней друг за другом след в след.
В большинстве случаев подростки за несколько дней загоняли оленей и с помощью длинных ножей убивали своих жертв, смиренно без страха принимавших смерть, потому что не было в них сил не только на бег, но даже на понимание происходящего. Это усталое отупение и было их смертью, они благодарно от него избавлялись, глядя охотникам в глаза.
Тогда охотники вызывали в резервацию вертолёт для транспортировки дичи и только такое настоящее мясо можно есть на земле: убитое в охоте тем, кто сильнее. А кроме добытой дичи, другое мясо есть нельзя, если оно не искусственное.
Когда сестра пропала, Алиса испытала облегчение, ведь Маша пыталась убить её. У неё остались очень короткие и обрывочные воспоминания о нескольких днях, что она провела рядом с сестрой, но то, что та пыталась убить её ножом, в этом не было никаких сомнений.
Глава 3. В которой охотятся на охотника
Макаренко ведёт её по запутанным коридорам станции. Об этих коридорах Алиса знает только одно — если кончается серый ковролин и стробящие через одну световые панели, значит, они уже внутри бетонного бункера глубиной с девятиэтажку.
— Сраная космическая программа. Я херею, — ругается Макаренко впереди.
Алиса смотрит на его сутулую спину в форме с погонами. А ведь она даже что-то чувствует к нему. Это неприязнь к его простым установкам, ей смешно от того, что он считает трудностями и как он психует тоже. Это так безопасно, что даже мило. Как заспиртованный уродец.
— Никогда, я повторяю, никогда ни один человек не может спланировать ни свою жизнь, ни запуски, ничего! То у них означает это, а это означает то! Сегодня твоя ракета летит на Марс, а завтра уже никакого Марса нет, а перед тобой не ракета. Как меня это достало, господи.
— Макаренко, успокойся, пожалуйста, — просит его Алиса.
— Ладно, заходи в медицинский. Я пока подготовлю остальное снаряжение.
Внутри кабинета медицинский бак, хирургический бот, несколько пауков сшивателей и простая кушетка. Выглядит не здорово. Ещё и лампа застилает это белым мёртвым светом. Многие на базе ставят тёплый свет, чтобы в пространстве без окон не сходить с ума, но этот мужчина за столом крепче многих. Молодой, всего лет тридцать. В минатековском серебряном фартуке мясника — кровь с них смывают шлангом. Кровь, плоть, кости и мозги.