Чуждое тепло
Шрифт:
Один из мужчин рядом с Лордом Джеггедом протянул ему квадратный предмет из черной ткани, который тот осторожно поместил поверх своих белых фальшивых волос. Около лорда Джеггеда появился преподобный Лоуденс, одетый в черную мантию. Он выглядел еще печальнее, чем обычно.
– Вас признали виновным в соучастии в жестоком убийстве невинного служащего отеля, который вы хотели ограбить, – монотонным голосом произнес лорд Джеггер, и в первый раз Джереку показалось, что он заметил блеск юмора в глазах друга. Значит, это была шутка, в конце концов. Джерек улыбнулся
– …следовательно, я должен приговорить вас…
– Ха-ха! – закричал Джерек. – Это вы, Джеггед!
– Тише! – воскликнул кто-то.
Звук голоса лорда Джеггера продолжался сквозь слабое бормотание голосов в суде, пока он не закончил словами.
– Господи, помилуй вашу душу! Преподобный Лоуденс сказал.
– Аминь!
Охранники потянули Джерека к выходу.
– Увидимся позже, Джеггед, – закричал Джерек.
Но Джеггед снова игнорировал его, повернувшись спиной и что-то тихо говоря преподобному Лоуденсу, скорбно качающему головой.
– Никаких угроз. Они не приведут ни к чему хорошему, – сказал один из охранников. – Пойдем, сынок!
Джерек смеялся, пока его вели снова в камеру.
– Действительно, я потерял свое чувство юмора, чувство драмы. В этом виновато, наверное, то ужасное время на Кухне Джонса. Я извинюсь перед Джеггедом, как только встречу его снова.
– Ты не встретишь его, – сказал охранник. – Пока он не присоединится к тебе там, – и он показал на потолок.
– Вы считаете, там находится будущее? – спросил Джерек с подлинным любопытством.
Но они больше ничего не сказали ему, и через несколько секунд он оказался один в камере, вертя в руках записку, которую послала ему миссис Амелия Андервуд, он помнил каждое слово из нее. Она любит его. Она сказала это. Джерек никогда прежде не испытывал подобного счастья.
После того, как его перевезли в другую тюрьму в черном экипаже, Джерек обнаружил, что с ним обращаются еще более заботливо, чем прежде. Охранники, разговаривающие обычно с особо мрачным юмором, теперь говорили с симпатией и часто похлопывали его по плечу. Только на вопрос о его освобождении они хранили молчание. Некоторые из них говорили ему, что, по их мнению, он «должен был выкрутиться», и что «это несправедливо», но Джерек не мог понять смысла их замечаний. Он часто встречался с преподобным Лоуденсом и опять подыгрывал ему. Когда они декламировали псалмы, Джерек вспоминал, что скоро увидится с миссис Амелией Андервуд и снова будет петь эти песенки вместе с ней. Он спросил у преподобного Лоуденса, не слышал ли он что-нибудь о миссис Андервуд, но святой отец ничего не знал о ее дальнейшей судьбе.
– Она многим рисковала, выступив в вашу защиту, – сказал однажды преподобный Лоуденс, – ведь материал о вас был напечатан во всех газетах. Возможно, она скомпрометировала себя. Она ведь замужняя женщина.
– Да, – согласился Джерек. – Полагаю, она ждет меня, чтобы устроить наше возвращение в будущее.
– Да-да, – сказал печально святой отец.
– Я считаю, что Лорду Джеггеду пора
– Да-да, – его преподобие открыл черную книгу и начал читать.
Потом он закрыл книгу и поднял голову.
– Вы знаете, что это произойдет завтра утром?
– О! Вам сказал Лорд Джеггед?
– Лорд Джеггер вынес приговор, если вы это имеете ввиду. Он назначил завтрашний день. Я рад, что вы так хорошо держитесь.
– Почему нет? Это превосходная новость.
– Я уверен, что Господь знает, как судить вас, – преподобный Лоуденс поднял серые глаза к потолку. – Вам нечего бояться.
– Конечно, нечего. Хотя дорога может оказаться трудной.
– Да, действительно, я понимаю вас.
– О! – Джерек откинулся спиной на койку. – Я с нетерпением жду встречи со всеми друзьями.
– Я уверен, что они все будут там, – священник встал. – Я приду завтра пораньше. Если вам будет трудно заснуть, охранник побудет с вами в камере.
– Я уверен, что буду спать очень хорошо. Итак, мое освобождение назначено на завтра?
– В восемь часов утра.
– Благодарю вас за новость.
Глаза преподобного Лоуденса, казалось, увлажнились, но это не могли быть слезы, потому что на его лице была улыбка.
– Вы не представляете, что это значит для меня, мистер Карнелиан.
– Я только рад доставить вам удовольствие, преподобный Лоуденс.
– Благодарю вас, – с этими словами святой отец удалился.
На следующее утро Джерек с трудом съел довольно плотный завтрак, только чтобы не обидеть охранников, которые явно считали, что принесли ему особое угощение. Все они выглядели печальными и продолжали покачивать головами. Преподобный Лоуденс пришел рано, как и обещал.
– Вы готовы? – спросил он Джерека.
– Более, чем готов, – ответил тот жизнерадостно.
– Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам в молитве?
– Если вы хотите этого, конечно.
Джерек встал на колени рядом со святым отцом и стал повторять слова, которые тот произносил. В этот раз молитва продолжалась дольше, чем обычно, голос преподобного Лоуденса частенько прерывался. Джерек терпеливо ждал каждый раз, когда это случалось. В конце концов, что значили несколько минут, когда он скоро вновь увидится с женщиной, которую любит, и со своим лучшим другом?
А затем они покинули камеру в обществе охранников и прошли в незнакомый дворик, окруженный со всех сторон высокими стенами. Там находилось какое-то деревянное сооружение, состоящее из помоста и высокого столба, поддерживающего горизонтальную балку.
С балки свешивалась толстая веревка с петлей на конце. На помосте стоял мужчина в черном одеянии. С одной стороны помоста имелись ступеньки. Около мужчины в черном торчал рычаг. Во дворе было еще несколько людей. Они тоже выглядели печальными. Без сомнения, они привыкли к Джереку, (хотя он и не мог вспомнить, видел ли некоторых из них прежде), и не хотели, чтобы он покинул их время.