Чужеземные тропы, незнакомые моря
Шрифт:
Такой небывало счастливый случай вселил в испанцев новые надежды. С подкреплением, прибывшим из Кубы, Кортес преобразовал свою армию для нового наступления на столицу ацтеков. Беда научила его, и он приказал построить 13 больших плоскодонок, сыгравших огромную роль при повторном захвате островного города.
Новый правитель ацтеков Куаутемок, племянник Монтесумы, не успел предпринять действенных мер против вражеского нашествия, так что усиленному 10 тысячами тлашкаланских воинов Кортесу удалось после 65-дневной осады и огромных потерь снова овладеть столицей.
«Таким образом, красивейший город на свете сровняли с землей. Бедствие, равного которому не было со времен разрушения Карфагена».
Так горевал Берналь Диас, чье свидетельство очевидца воссоздает живую картину трагической гибели государства ацтеков.
Кортес приказал расчистить руины города.
Получивший титул наместника Новой Испании, Кортес кое-как разведал Центральную Америку. Двое его военачальников разными путями дошли до Тихого океана [228] , а в это время сам Кортес совершил трудный поход, пройдя через девственные леса до Гондураса. В 1528 году, после 24-летнего отсутствия, противники заставили его вернуться в Испанию. Его приняли с большим почетом, однако Карл V не рискнул доверить этому властному и неуравновешенному человеку управление новой колонией. Поэтому Кортес был вынужден искать себе поле деятельности вне Мексики. В 1532 году он вернулся в Новую Испанию и принялся одну за другой организовывать экспедиции на поиски «Молукки или Катая». Так в 1533 году он добрался до жаркой Калифорнии, которой он якобы дал имя Caliente fornalla — «горячий горн, жаркая печь».
228
Один из них — Гонсало Сандоваль — открыл горную цбласть сапотеков и достиг Тихого океана в районе западнее залива Теуантепек; другой — уже известный Педро Альварадо, виновник восстания жителей Мехико — открыл и покорил Теуантепекский перешеек (самое узкое место Мексики) и Гватемалу, обследовав тихоокеанское побережье еще на 100 километров от залива Теуантепек до залива Фонсеки.
Благодаря походам Кортеса и его помощников было разведано три тысячи километров атлантического и 3750 километров тихоокеанского берега. Этому столь же беспощадному, сколь и решительному конкистадору Испания обязана своими колоссальными владениями на севере Центральной Америки. А великий конкистадор, лишившись благосклонности Карла V, всеми оставленный и забытый, умер в Испании в 1547 году…
Путями Кортеса пошли и другие захватчики. В числе их был Франсиско Писарро. Насильник, вероломный и безудержный грабитель, он, преследуя свои цели, тоже не гнушался ничем. В 1532–1533 годах он овладел расположенной в Перу страной инков, использовав в своих целях династические споры между сыновьями умершего правителя.
Диего де Альмагро, товарищ Писарро по оружию, постарался обеспечить себе наместничество дальше к югу и в 1535–1537 годах вышел на высокогорья Боливии. Группа этой экспедиции дошла до реки Мауле под 35° ю. ш. Другому конкистадору, Франсиско де Орельяне, удалось в 1541 году перейти Анды и проникнуть к истокам великой реки Амазонки, а затем в 8-месячном путешествии по этой гигантской реке пересечь Южноамериканский континент в самом его широком месте. Бесполезно перечислять имена всех испанцев и португальцев, бродивших по Южной Америке в поисках добычи. Их вклад в научно-географическое освоение этой половины континента существенного значения не имеет. Вообще же немногие научные экспедиции, которые были проведены за время 300-летнего колониального владычества Испании в Америке, предпринимались не испанцами.
Действительно, настоящее изучение Южноамериканского континента началось только в 1799–1804 годах путешествием Александра фон Гумбольдта вместе с французским ботаником Эме Бонланом. Они объездили Венесуэлу, Колумбию, Эквадор, Перу, Мексику и Кубу. В результате этих путешествий Гумбольдт не только положил начало научному исследованию Южной и Центральной Америки, но и наметил новые пути для целей и методов научного исследования в области географии и естественных наук вообще. Этого всесторонне образованного ученого и следует признать создателем подлинно научной географии.
После Гумбольдта Южная и Центральная Америка со своими непроходимыми девственными лесами и вздымающимися к небу горными вершинами привлекла к себе многие другие исследовательские экспедиции. А в первую половину нашего века Южная Америка даже представляла собой главное поле деятельности географов, ботаников и зоологов. Но и по сей день огромные неисследованные области этой части мира ждут своих исследователей. Районов для этого вполне достаточно — Амазонка, Гран-Чако, Анды…
Открытие же Северной Америки длилось более
Освоение северных районов Азиатского и Американского континентов в XVII—XIX веках было главным образом заслугой русских исследователей [229] . Служилые люди — казаки, охотники и моряки по заданию Российско-Американской компании на Аляске (основана в 1798 году) много содействовали разведке берегов Азии и Америки в высоких северных широтах. Но русский царь, не понявший экономической ценности Аляски, продал этот богатейший край в 1867 году Соединенным Штатам Америки всего за 7,2 миллиона долларов.
229
Здесь можно назвать целую плеяду русских исследователей Севера и Сибири, от архангельских поморов, открывших задолго до начала эпохи Великих географических открытий остров Шпицберген, Новую Землю и другие острова Северного Ледовитого океана, до Ермака Тимофеевича, во второй половине XVI века проложившего дорогу в Сибирь. В 1639 году томский казак И. Москвитин открыл северо-западную часть Тихого океана — Охотское море — и привёз сведения о реке Амург:; в 1648 году Семен Дежнев открыл самую восточную точку Азиатского континента (современный мыс Дежнева) и пролив и этим самым доказал, что Азия и Америка не связаны между собой, а разделены морским проливом; товарищ Дежнева по экспедиции, Ф. Попов, в том же году открыл полуостров Камчатка; другой русский землепроходец, В. Поярков, открыл в 1643–1645 годах реку Амур, ее устье и получил первые сведения о Сахалине (его исследования продолжал Е. Хабаров). С конца XVII века начинается исследование и освоение полуострова Камчатка (экспедиция В. Атласова 1697–1699 годов), открытие северных Курильских островов (экспедиция Анциферова— Козыревского 1711 года на «Курильскую землицу» — остров Шумшу и остров Парамушир); в 1732 году Федоров и Гвоздев первыми увидели Американский материк в районе мыса Дежнева (есть сведения, что какие-то безвестные русские землепроходцы задолго до них и до С. Дежнева побывали на Аляске, «Большой Землице», и основали там несколько поселений.
После беглого экскурса в недавнее прошлое мы снова продолжим нашу историю…
Несмотря на энергичные поиски, испанцы не нашли предполагаемого прохода из Атлантики в Южное море. Не была также доказана гипотеза о шарообразной форме Земли (хотя именно ею и руководствовался Колумб). Это удалось сделать другому исследователю— португальцу Фернандо де Магальяншу, которого испанцы называли на свой манер — Фернан Магеллан. Сын обедневшего дворянина, Магеллан, воспитанный при дворе португальского короля Мануэля, получил хорошее образование, благодаря которому ему стали доступны география, навигация, математика и, естественно, военное искусство. В возрасте 25 лет Магеллан начал свою службу в Ост-Индском флоте, куда его привели любовь к морю, жажда славы и богатства. Он хорошо зарекомендовал себя во вновь приобретенных колониях, но стал жертвой интриг и попал в немилость к начальству. В 1517 году он подал в отставку, а затем, разочаровавшись в своем короле, принял испанское подданство. В Севилье энергичного и опытного моряка приняли с распростертыми объятиями.
В испанском «доме Индии» — Индийской торговой палате — Магеллан изложил перед королевским советом ученых свой фантастический план: добраться до только что открытых португальцами, сказочно богатых пряностями Молуккских островов западным морским путем. Их географическое положение не было тогда еще точно известно.
Еще раньше из сообщений своего друга Серрана, проделавшего однажды на португальском судне путь из Индии к островам пряностей, Магеллан заключил, что эти острова следует искать дальше к востоку, нежели считалось до сих пор, и если это так, то они принадлежат к колониальным владениям Испании. Такое предположение и было причиной того, что экспедиция Магеллана была утверждена удивительно быстро.