Чужие лица

Рэйн Ирина

— Лень, — Войтович выключает громкую музыку, убирает свои вещи в рюкзак и встает. — Давай лучше поедим. Хочешь, пиццу закажу?

Сашка охотно кивает.

— Я за, дома все равно есть нечего…

Пашка достает телефон и копается в приложении службы доставки.

— Хорошо, когда нет проблем с деньгами… Идем на балкон, покурим. Я и раньше при матери не курил, а теперь даже запах боюсь в дом приносить. Мирон тоже пытается бросить, но, похоже, у него ничего не выходит. Даже книга не помогла, которую обычно для

этого читают. Не говоря уже о пластырях и прочей ерунде.

Они доходят до общего балкона, хлопают дверью и тут же ежатся от сильного ветра. Якунин достает из кармана зажигалку и пачку сигарет, вертит последнюю в руке. Можно было бы стрельнуть у Пашки, он теперь курит дорогие, но совесть не позволяет, и так будет бесплатная пицца. Друг же, заметив, что запасы Якунина заканчиваются, сам протягивает свою пачку. Саня не отказывается.

— А мать?

Войтович закуривает вслед за Якуниным, распространяя вокруг себя дым, который тут же растворяется в воздухе, оставляя лишь терпкий запах табака и вишни.

— Не курит. И не ест. Токсикоз… Чай пьет только, говорит, от него не тошнит. Мирон переживает, что она худеет вместо того, чтобы поправляться, а та только пожимает плечами и пытается его успокоить. Что же делать, если от еды воротит?

Саня мнется.

— М-да уж… Не хотел бы я подобного.

Пашка в этот момент затягивается и давится дымом и смехом.

— Расслабься, друг, нам такое точно не грозит.

Вернувшись в квартиру, друзья ставят чайник и ждут курьера. На телефон гостя приходит сообщение от Мирона, тот спрашивает, когда его ждать дома. Павел отвечает, что через пару часов. Оба знают, что это значит, и никто ничего не имеет против.

***

С каждым днем сумерки накрывают город все медленнее. Или это только кажется Олесе. Еще вчера была зима, холод и привыкание к новой жизни, а теперь снова приходится готовиться к резкому повороту в судьбе: смене дома, свадьбе, приезду мамы, рождению ребенка. Жизнь никогда не стоит на месте, но сейчас она будто увеличила свою скорость — как бы не улететь в кювет.

— Померь вот это, — Света трогает гладкий атлас, проводит кончиками пальцев по нашитым стразам. Те ярко блестят, ослепляя уставшие от долгой работы на компьютере глаза. — Забыла капли сегодня, как будто песка насыпали, — осторожно трет указательным пальцем уголок века, боится испортить макияж.

Олеся оборачивается на голос подруги.

— Нет, у меня уже было белое платье, и оно не принесло мне счастья, — проходит вглубь свадебного салона, туда, где выставлены образцы для подружек невесты. Ничего белого, синее, лиловое, бордовое или вот, зеленое — отличный цвет для свадьбы весной.

Теплова догоняет ее, берет за руку и ведет обратно.

— Ну, куда ты? Не надо! Посмотри бежевое или золотое. Тебе пойдет. Может, это? — снимает с вешалки первое попавшееся платье, заметив

лишь, что оно не белое.

Олеся рассматривает предложенный вариант скептически, выгнув бровь, как делает это Мирон. Сама не замечает, что уже копирует его мимику и жесты. Или это уже от Пашки?

— Думаешь?

Света снова смотрит на платье в своих руках, по-настоящему в первый раз видит. Цвет не бежевый и не золотой, что-то среднее, глубокий вырез, открывающий плечи и ложбинку полной груди, тонкое кружево, пояс и никакого намека на силуэт «баба на чайнике». Стильное и элегантное.

— Идем в примерочную. Главное, чтобы размер подошел… Девушка, подскажите нам, пожалуйста… — окрикивает продавца-консультанта.

Спустя полчаса на Олесю смотрит невеста в платье, диадеме, чулках, туфельках на небольшом каблуке. Будущая жена. Она сама. Смотрит большими испуганными глазами, неуверенно и с интересом. Снова не может сдержать слез. Да что ж такое?!

— Не реви, тушь потечет, и испортишь красоту, — Света суетится около подруги, стирая слезы у нее и украдкой у себя. — Вечерние платья оставь для других мероприятий, а на собственную свадьбу нужно идти в свадебном наряде. Правильно я говорю? — ищет поддержки у консультанта.

— Вам очень идет. И цвет, и фасон. Беременность не заметна, если вы переживаете на этот счет, — кивает та.

— А вы откуда знаете? — поворачивается к ней Олеся. Слезы высыхают то ли от удивления, то ли стараниями подруги.

— Считайте, что это профессиональное. Будущие мамы редко уходят из нашего салона без слез, все же гормоны шалят, да и ведут себя несколько по-другому, осторожнее, вдумчивее. Ну, так что? Покупаете?

Света выжидает, смотрит на еще сомневающуюся невесту.

— Говори «да». Иначе я сама его куплю. Не знаю, что буду с ним делать, наверно просто повешу на стенку вместо картины и буду любоваться. Главное, чтобы Слава меня не убил.

Олеся весело смеется.

— Да, мы его берем. И все остальное тоже.

Спустя пятнадцать минут две подруги с пакетами выходят из магазина и садятся в машину. Осталось самое трудное — спрятать покупки до дня свадьбы, чтобы жених не увидел. В приметы можно не верить, но в такой ситуации все же лучше о них не забывать.

***

Мирон приезжает в один из своих игровых центров, точнее в тот, где работает Оля Сиренко. Ему нужно поговорить с управляющим Олегом, а заодно проверить, все ли в порядке.

— Добрый день, Мирон Андреевич, — в фирменной форме девушка выглядит еще моложе, чем есть. Не знал бы истинный возраст, принял бы за ровесницу Павла.

— Добрый, Оля. Как работается?

Девушка выглядит смущенной таким вниманием директора по развитию.

— Мне все нравится.

Полунин не слышит лжи, но Сиренко может быть хорошей актрисой, недаром выступала на сцене.